Таймырский косторез Алексей Чунанчар рассказал, как развивается нганасанская художественная традиция.

Нганасаны верят, что олень – это посредник между духами и людьми. В определенный момент он отдает себя целиком людям и попадает в иной мир. Не случайно нганасанские косторезы веками вырезали фигурки из рога оленя. Раньше так делали обереги или игрушки, сейчас изделия из кости выставляются в музеях. О том, что собой представляет нганасанская резьба на кости, рассказал «КМНСОЮЗ-NEWS» косторез Алексей Чунанчар, работающий в Таймырском Доме народного творчества в Дудинке.

– Алексей Николаевич, расскажите, пожалуйста, как вы стали нганасанским косторезом?

– Северные люди – в основном очень творческие. Это то, к чему стремится душа, что получается лучше всего. Поэтому многие идут не в механики, а, например, в художники. У меня получилось так: мой отец – художник. Он писал картины, а также вырезал из дерева. Делал как нарты, так и небольшие изделия, например, ножны. Он меня потихонечку учил вырезать. Жил я в поселке Волочанка в Таймырском Долгано-Ненецком районе. С детства рисовал, решил пойти по стопам отца. Поступил в 1999 году в Норильский колледж искусств, там уже целенаправленно учился косторезному делу.

– В чем особенности нганасанских косторезных традиций, чем они отличаются от долганских, эвенских или эвенкийских?

– Надо сказать, что косторезное творчество на Таймыре, если мы говорим официально, самое молодое. Частным образом, конечно, кто-то вырезал, но не на профессиональном уровне. Одним из первых мастеров-профессионалов у нас в регионе был Владимир Таранец. Потом появились еще мастера, а в Норильском колледже искусств начали выпускать косторезов.

В других регионах, на той же Чукотке, этот процесс начался значительно раньше.

У нас главное отличие в материалах. Мы не делаем инкрустаций, как в Республике Саха, вырезаем из того материала, который нам ближе всего – из рога оленя, иногда лося.

Также используем кость мамонта. Не зря говорят, что Таймыр – это кладбище мамонтов.

Если же говорить про различия в косторезных традициях внутри нашего региона, то, конечно, работы у всех мастеров отличаются. Но дело не только в том, кто какой народ представляет, у каждого мастера свой подход. Например, у нас в мастерской при Таймырском Доме народного творчества работают в общей сложности четыре мастера. И у всех есть свой стиль. Например, Николай Олегович Киргизов вырезает мелкие фигурки, некоторые из них – размером с ноготь. Другой мой коллега Дмитрий Чуприн учился в Якутии, для его работ характерна именно якутская школа. Он также делает варганы. Естественно, что когда я вырезаю фигурку человека в нганасанском национальном костюме, то все орнаменты нганасанские. У мастеров-долган орнаменты, соответственно, долганские. В этом главное смысловое различие.

Центральные темы тоже у всех одни и те же – оленеводство, охота, сценки из сказок, какие-то бытовые зарисовки. Я в своих работах не стремлюсь к реализму, моя задача показать какие-то символы, идеи. Продумывая сюжет, я часто вспоминаю свое детство, рассказы, которые слышал от деда, как он ходил на охоту, рыбалку, в какие приключения попадал. Также обращаюсь к сюжетам сказок. И, конечно, одну из центральных тем в моем творчестве занимает шаманизм.

– Сейчас у нганасан есть шаманы?

– К сожалению, нет. Но, кто знает, может, через поколение появится кто-нибудь, у кого-нибудь выйдет такой дар. Потому что живы племянники шаманов, у них есть семьи. Может быть, у кого-то из детей откроется.

– Есть ли какие-то табу при изображении шаманов в скульптурах?

– Нет, тут свободно можно все изображать. Нюансы есть при пошиве шаманских костюмов. Дело в том, что у шаманов не было какой-то единой формы, если так можно выразиться. У каждого был свой костюм, отражающий то, какая сила есть конкретно у этого человека. Несколько лет назад для Дома народного творчества мастерица Светлана Аксенова отшивала нганасанские костюмы. И, вы знаете, когда она создавала костюм шамана, то очень плохо себя чувствовала, у нее руки опухали, болело все тело. Вот как это объяснить? Если только традицией, которая запрещала копировать шаманский костюм. А тут шло именно копирование, потому что как по историческим образцам его иначе создать, чтобы сохранить достоверность? Но когда мы говорим именно о символических скульптурных изображениях, то здесь запретов нет.

– Какое оборудование используете в своей работе?

– Оборудование у нас с каждым годом меняется. В основном – бормашины грубой и тонкой обработки. Последняя нужна, чтобы выделить мелкие детали, например, обозначить орнамент или черты лица.

– Это стоматологические боры?

– Нет. Специализированные бормашины, у них скорость в три раза больше и они мощнее, чем те, что используются в медицине. Такое оборудование устанавливается, например, на фабриках. При Таймырском Доме народного творчества есть мастерская, там я и создаю свои изделия. Эскизов как таковых не делаю. Я беру олений рог, смотрю на него, и в голове вырисовывается образ. Потом карандашом обозначаю какие-то элементы и приступаю к работе. Недели полторы на одну фигуру уходит.

– Есть ли еще нганасанские косторезы или вы один?

– Есть еще ребята, которые обучались косторезному делу в Норильске. Но в итоге они ушли работать в другие сферы. Дело в том, что вакансий для косторезов в городе совсем немного.

У нас в Дудинке косторезы работают в Таймырском Доме народного творчества, есть еще Городской центр народного творчества, там тоже три мастера. Один мастер работает при Таймырском краеведческом музее. Несколько мастеров работают как частники.

У меня есть мечта, чтобы в поселках в Таймырском Долгано-Ненецком районе появились свои небольшие дома творчества с косторезными мастерскими. Несколько лет назад я объезжал поселки с мастер-классами, был в своей родной Волочанке, приезжал в Усть-Авам, в другие населенные пункты. Так вот, людям нравится, всем интересно, но условий нет, отсутствует оборудование, да и помещений нет. А ведь это очень перспективно. У нас на Таймыр приезжают туристы, им можно продавать косторезные изделия в качестве сувениров. Также есть добывающие компании, они тоже заинтересованы в покупке таких изделий. Думаю, если будут условия, то и нганасанские косторезы появятся еще, тем более что в поселках нет проблем с материалами – оленьи рога можно найти везде, буквально под ногами.

Еще у я мечтаю, чтобы открылся отдельный дом народного творчества в Дудинке для мастеров народных промыслов, в том числе и для косторезов и художников. У нас очень хорошие условия в Таймырском Доме народного творчества, но было бы здорово, если бы появилось такое место, где было бы много мастерских, выставочных залов, появилась бы возможность организовывать какие-то масштабные проекты.

– Где вы выставляете свои работы?

– Выставки проходят как по России, так и за рубежом. Иногда они проводятся и в нашем краеведческом музее в Дудинке. Продаю я лишь те изделия, что сделаны на заказ. Дело в том, что я же отталкиваюсь от природы, от формы самого рога. Поэтому все изделия получаются каждый раз разные. С таким материалом, как олений рог, можно штамповать только совсем мелкие работы. Но, отмечу, что небольшие фигурки тоже востребованы. Вот, например, у нас на Таймыре многие делают хевиков – это персонаж нганасанской мифологии, защищающий нижний мир. Хевики защищают семейный очаг, их часто ставят в домах. Некоторые в машину кладут, чтобы была защита в дороге. Вообще, такие небольшие фигурки часто используют как обереги.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей деятельности в фольклорном ансамбле «Дентэдиэ».

– До пандемии мы выезжали на гастроли по пять-шесть раз в году. Я играю на варгане и пою. Также у нас в Дудинке есть этно-фольклорный клуб «Хэндир». Я тоже участвую в его мероприятиях. В основном мы исполняем старые песни, которые слышали с детства. Например, наши девушки и женщины исполняют колыбельные. Когда-то они звучали и в нашем доме. С этими песнями мама укладывала спать меня, моих братьев и сестер. Под них же убаюкивала старшая сестра мою племянницу.

Есть в репертуаре и песни, которые исполняли сказители. Я тоже их с детства слышал. Мой дед был сказителем, мой отец – тоже. У нганасан, как и у многих северных народов, занимавшихся оленеводством, песни слагались по принципу «что вижу, то пою». Увы, оленеводства у нганасан уже давно нет. Но иногда в деревнях от бабушек еще можно услышать песни об оленях. Мы тоже их исполняем. Еще я пою о том, какая у нас природа, какие птицы прилетают, каких животных можно встретить в тундре. В исполнении я придерживаюсь наших фольклорных традиций, считаю, что они обязательно должны сохраниться. В наших фольклорных коллективах в основном люди старшего возраста, но, конечно, хочется, чтобы пела и молодежь.

– Однажды героиней нашей рубрики «Интервью недели» была Светлана Нереевна Жовницкая, составительница нганасанской письменности. Она рассказывала, что у нее есть второе нганасанское имя – Дизар. А у вас есть второе имя?

– Есть. Меня зовут Алю. Меня все в поселке так называют. В переводе с нганасанского это имя означает «Маленький катышек». Но по паспорту я Алексей Николаевич. Я из древнего княжеского рода Чунанчар. Когда-то у нашего рода было самое большое оленье стадо.

У нганасан сохранилось пять родов: Костеркины (Нгамтусо), Чунанчар, Турдагины, Кокоре и Купчик.

Хоть оленеводства у нас сейчас нет, да и живут многие в городах, мы продолжаем вести в том числе и традиционную деятельность. Например, я возглавляю семейно-родовую общину «Натарэму», в переводе с нганасанского это название означает «старая стоянка». Вблизи моего родного поселка Волочанка у нашего рода было две стоянки – летняя – на реке и зимняя – на озерах. Мы там занимались рыболовством.

Община «Натарэму» тоже в первую очередь занимается рыболовством и охотой. В состав общины входят не только представители рода Чунанчар, более того, у нас есть и долгане. Всего у нас 15 человек.

– Как вы считаете, что нужно сделать, чтобы о нганасанах больше знали по всей России, а не только на Таймыре, и нужно ли это вообще?

– Конечно, рассказывать надо. Если молчать, что есть такой народ нганасаны, то у нас и молодежь меньше будет знать о своем народе, интересоваться, мы будем терять свои традиции. С выездами за пределы региона у нас проблем нет – мы два-три раза в год до пандемии выезжали в Москву, в Петербург, участвовали в фестивалях, показывали наши песни, танцы, декоративно-прикладное искусство, смотрели на то, как у представителей других народов построена эта работа. Но важно, чтобы и к нам приезжали, чтобы снимались телесюжеты, документальные фильмы, выходили статьи. Нам есть что рассказать и показать. У нас есть поэты, писатели, пишущие на родном нганасанском языке, есть фольклорные коллективы. Мы открыты и готовы рассказывать о себе, ведь нганасанские традиции очень богаты. Они достойны того, чтобы о них знали по всей стране.

Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»

ФИО: Чунанчар Алексей Николаевич

Регион: Красноярский край, Таймырский Долгано-Ненецкий муниципальный район, г. Дудинка

Деятельность: косторез в Таймырском Доме народного творчества, руководитель семейно-родовой общины «Натарэму», участник фольклорных коллективов «Дентэдиэ» и «Хэндир»