Президент Ассоциации эвенского народа Анатолий Слепцов рассказал, почему нужно выделить оленьи пастбища в отдельную категорию земель, как работает этноэкспертиза и что такое арктическое право.

На прошедшем в начале декабря в Якутске VI Съезде эвенов России Ассоциацию эвенского народа возглавил известный ученый, признанный эксперт по арктическому законодательству Анатолий Слепцов. Именно он 14 лет назад разработал региональный закон, регулирующий проведение этнологической экспертизы в Республике Саха (Якутия), открывший новую веху во взаимоотношениях общин коренных малочисленных народов с недропользователями. Сейчас Анатолий Слепцов создал собственную научную школу «Арктическое право». О том, какие пробелы важно устранить в региональных и федеральных законах, и о приоритетах работы Ассоциации эвенского народа Анатолий Слепцов рассказал в интервью «КМНСОЮЗ-NEWS».

– Анатолий Николаевич, Ассоциация эвенского народа традиционно занимается поддержкой устойчивого развития оленеводства. Будет ли продолжена эта работа?

– Безусловно. Оленеводство является основным видом традиционной деятельности эвенского народа и играет ключевую роль в национальной экономике эвенских поселений. По данным Всероссийской переписи населения 2020 года, численность эвенов составляет 19 975 человек. Более половины из них проживают в 13 районах Якутии, относящихся к Арктической зоне.

Мы помним заветы наших предков: «Будет олень – будет эвен». Эвены занимаются оленеводством в арктических районах Якутии и Чукотки. Также в Якутии, Магаданской области, на Камчатке и в Хабаровском крае существует горно-таежное оленеводство. Мы поддерживаем все виды оленеводства.

– Каким образом?

– В первую очередь инициируем мероприятия по цифровизации. Без участия науки и цифровизации хозяйственных процессов у оленеводства нет будущего. Мы добиваемся того, чтобы оленеводческие стойбища подключали к интернету, подсказываем оленеводам, какие инструменты можно использовать. Их много: GPS-ошейники, беспилотники, цифровые паспорта для оленей.

Также мы выступаем за создание системы онлайн-образования для оленеводов и их детей по креативным и прикладным специальностям, начиная от дизайна и программирования и заканчивая ветеринарией, управлением дронами, вождением спецтехники. Отмечу, что по многим специальностям, особенно креативного сектора, возможно онлайн-трудоустройство.

Еще одним важным вектором цифровизации в оленеводстве становится организация электронного документооборота и отчетности. В электронном виде можно подавать заявки на гранты и субсидии, а в перспективе хозяйства могут выйти на выпуск цифровых фьючерсов на поставку оленеводческой продукции. Все эти мероприятия способствуют тому, что в традиционный уклад жизни удается вовлекать и подрастающее поколение, а благодаря высвобождению ресурсов появляется возможность заниматься этнотуризмом.

Уже сейчас благодаря тому, что в тундре появляется интернет, оленеводы могут пользоваться, например, «Госуслугами». Такая практика способствует повышению качества жизни на стойбищах.

– На VI Съезде эвенов России обсуждался вопрос о введении в законодательство понятия «оленьи пастбища». А зачем нужно выделять это понятие? Почему нельзя просто использовать для выпаса земли традиционного природопользования?

– Арктическое оленеводство ведется в основном на землях лесного фонда. Но, согласно Земельному кодексу, участки, которые находятся в государственной и муниципальной собственности, могут быть безвозмездно предоставлены в пользование представителям коренных малочисленных народов и общинам только для размещения зданий и сооружений. Причем срок предоставления участка в пользование – 10 лет. Эта норма входит в противоречие с федеральным законом «О гарантиях прав коренных малочисленных народов России», который гарантирует, что в местах традиционного пользования коренные малочисленные народы вправе получать в безвозмездное пользование земли различных категорий для ведения традиционной хозяйственной деятельности и занятий народными промыслами. Поэтому есть необходимость выделить оленьи пастбища в отдельную категорию земель, установить новый вид использования лесов. Для этого важно закрепить понятие «оленьи пастбища» как отдельный вид угодий в ГОСТ «Национальный стандарт РФ. Охрана окружающей среды. Земли. Термины и понятия». Для формирования информационной базы и оценки состояния оленьих пастбищ считаем необходимым вести их государственный учет в 21 регионе страны.

Последние официальные данные относительно площади оленьих пастбищ в стране относятся к январю 2022 года. Тогда, по данным Росреестра, общая площадь оленьих пастбищ в России составила 335,2 млн га. В пользовании сельскохозяйственных организаций находилось 139,7 млн га, у граждан, занимающихся оленеводством, – 5,7 млн га. Так что вопрос очень актуальный.

– Несколько лет назад вы создали научную школу «Арктическое право». Какие идеи она транслирует и что такое арктическое право?

– Сегодня позиции зарубежных и отечественных экспертов в области права сходятся в том, что арктическое право – это комплексное, межотраслевое явление, которое включает нормы международного права и национального «арктического» законодательства восьми государств, находящихся у побережья Северного ледовитого океана (России, Канады, США, Норвегии, Дании, Финляндии, Швеции, Исландии).

Далеко не все вопросы, касающиеся Арктической зоны, в полной мере регулируются международным и национальным правом России.

Подчеркну, что половина арктических территорий находится в границах России, с ними связано будущее нашей страны. Это колоссальные природные ресурсы, а также Северный морской путь – кратчайший транспортный коридор из Европы в Азию. Но вместе с тем сейчас арктические территории сталкиваются с мировыми вызовами, связанными с изменением климата.

Чтобы понять эти процессы, необходимо развивать междисциплинарную комплексную арктическую науку. И научная школа «Арктическое право» – одно из первых научных направлений по изучению правового регулирования общественных отношений в Арктике.

– Вы являетесь автором идеи, концепции и закона «Об этнологической экспертизе в местах компактного проживания коренных малочисленных народов Севера Республики Саха (Якутия)». Расскажите, пожалуйста, как создавался этот закон и как вы оцениваете его в действии?

– При разработке закона мне, как автору, нужно было найти ответы на несколько ключевых вопросов. Например, кто может быть заказчиком и инициатором проведения этнологической экспертизы, на какие средства она должна проводиться – из государственного бюджета или за счет заказчика? Очень важно было понять, какой статус будет иметь этнологическая экспертиза – общественная или государственная? Нужно было определиться со степенью участия в научном исследовании представителей народов Севера, понять, должна ли этнологическая экспертиза проводиться в обязательном порядке. Среди других вопросов: правовые основания для проведения этнологической экспертизы, объект и предмет исследований. Также важно было понять, как обеспечить безусловное исполнение рекомендаций экспертизы и последующий контроль за реализацией проекта.

Я пришел к твердому убеждению, что этнологическая экспертиза должна быть государственной и проводиться в обязательном порядке до принятия решений о реализации проектов в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности. 

После бурного обсуждения в парламенте Якутии, в котором приняли активное участие представители промышленных компаний, администраций районов и муниципалитетов, а также кочевых родовых общин, региональный закон был принят. Это произошло 14 апреля 2010 года. Фактически принятие закона стало общественным компромиссом.

Опыт Якутии показал, что при проведении государственной этнологической экспертизы взаимоотношения между промышленными компаниями и народами Севера переводятся в правовое русло с участием органов власти, общественных и научных институтов, что обеспечивает реализацию конституционных гарантий, направленных на защиту исконной среды обитания и традиционного образа жизни.

За последние 12 лет в целом по России проведено более 200 этнологических экспертиз и междисциплинарных научных исследований по оценке влияния на этнологическую среду в регионах, где проживают коренные малочисленные народы.

На мой взгляд, именно кардинальные изменения в экономике Арктики начали новый виток дискуссии об институте этнологической экспертизы. Абсолютное большинство из них проведено по методике, закрепленной в законодательстве Якутии об этнологической экспертизе, которая стала рабочей моделью междисциплинарных научных исследований.

– Можете привести примеры, как этнологическая экспертиза влияла на проекты недропользователей?

– В 2023 году Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова по заказу компании «Белое золото», которая входит в золотопромышленный холдинг «Селигдар», проводил научное исследование по оценке воздействия на этнологическую среду разработки крупнейшего золоторудного месторождения Кючус в Усть-Янском районе Якутии. Я в этом проекте участвовал в качестве эксперта.

По результатам научно-исследовательской работы недропользователю было предложено провести комплексную оценку социального воздействия. В частности, нужно было выяснить, как проект влияет на состояние природных и биологических ресурсов. Так как в районе планируемого промышленного освоения ранее были обнаружены стоянки древнего человека и крупнейшие кладбища мамонтов, недропользователю рекомендовали дополнительно провести историко-культурную и палеонтологическую экспертизу. К чести промышленников, они поддержали инициативу университета. В 2024 году эта научно-исследовательская работа была проведена, получены уникальные материалы, в том числе для последующего мониторинга комплексного социального воздействия бизнес-проекта.

– Республика Саха (Якутия) имеет развитую нормативно-правовую базу в сфере реализации прав коренных малочисленных народов. На ваш взгляд, насколько полноценно другие регионы используют свои полномочия по защите прав коренных малочисленных народов и какие пробелы должны быть устранены на уровне федерального законодательства?

– Якутия была первопроходцем по созданию правового института защиты прав малочисленных народов Севера, регионы, особенно арктические, перенимали передовой опыт, адаптировали его под свою специфику. Сегодня некоторые регионы, например, на северо-западе России, обошли нас в правовом регулировании, так что теперь уже Якутия перенимает их опыт, особенно в сфере передовых технологий и цифровизации.

– Есть ли у Ассоциации эвенского народа совместные проекты с крупными добывающими компаниями?

– По итогам Съезда Ассоциации мы запланировали ряд межрегиональных проектов по эвенскому языку и культуре, оленеводству, рыболовству, цифровизации, новым технологиям. Также хотим реализовать несколько проектов для молодежи. Конкретики пока не будет. У эвенов не принято говорить о проектах, которые еще не реализованы.

В целом же могу сказать, что сейчас в Якутии проекты с крупными добывающими компаниями реализуются в основном на уровне родовых общин и местного самоуправления. После этнологической экспертизы стороны заключают соглашения о сотрудничестве. Бизнес поддерживает практически все инициативы.

– Какова ситуация с изучением эвенского языка в регионах? Достаточно ли учебных пособий, книг для чтения?

– Преподавание эвенского языка ведется в 30 школах пяти регионов ДФО: в Якутии, Магаданской области, Хабаровском крае, Чукотке и на Камчатке. Число школ с обучением эвенского языка имеет стойкую тенденцию к увеличению. Растет и количество детей, изучающих родной эвенский язык, в том числе в детских садах.

На уровне системы образования РФ принимаются необходимые меры по организации изучения эвенского языка – разработан базисный учебный план, позволяющий ввести родной язык в качестве обязательного учебного предмета, установлены стимулирующие надбавки для учителей, издаются учебники, проводятся олимпиады, конкурсы, семинары.
Но в целом, по оценке экспертов, ситуация сложная, нужна системная государственная поддержка и общественное внимание к этой теме.

– Например?

– Одной из эффективных форм сохранения и развития языка является организация работы фольклорных ансамблей, творческих художественных коллективов. Сейчас в Дальневосточном федеральном округе успешно работают 22 детских эвенских фольклорных коллектива.  Также создаются этнокультурные центры, которые призваны сохранить самобытную эвенскую культуру.

– В чем проявляются различия в языке у эвенов разных регионов? Есть ли отличия в проведении обрядов, в национальных костюмах?

– В эвенском языке насчитывается более 25 диалектов и говоров, что позволяет говорить о диалектной разобщенности. Причем степень этнической консолидации в отличие от других народов снижается. Причинами этого явления могут быть исторические и географические факторы.

Различия в хозяйстве и культуре между отдельными территориальными группами также достаточно значительны и обусловлены различными природно-климатическими условиями и этнокультурными связями. Национальные костюмы эвенов немного отличаются в регионах, но в целом орнаменты почти идентичны и, как говорят старейшины, можно понять по ним, кто носит одежду и его статус. Но при этом, как показал Съезд эвенов России, осознание единства народа, его родства очень высоко. Эвенские роды едины несмотря то, что живут в разных регионах Дальнего Востока и Арктики.

– Расскажите, пожалуйста, о вашем роде.

– По материнской линии я из большого эвенского оленеводческого рода Кукуюн (кукша). Представители нашего рода проживают в Усть-Янском, Абыйском, Аллаиховском и Момском районах Якутии. По линии отца мы относимся к оленеводческому роду Мямяли (медведь).  В семье у нас метили своих домашних оленей – в ушах у них были металлические круги с изображением головы гякан (сокол).

– Удается ли вам, занимаясь научной и общественной работой, соблюдать национальные традиции?

– Я в душе считаю, что благодаря тесным связям с предками добился многого в жизни, они были моими ангелами-хранителями на жизненном пути. Поэтому всегда стараюсь соблюдать традиции и обычаи в жизни, особенно находясь на природе, на охоте и на рыбалке.

Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»

ФИО: Слепцов Анатолий Николаевич

Регион: Республика Саха (Якутия), г. Якутск

Деятельность: президент Ассоциации эвенского народа, заведующий кафедрой «Арктическое право и право стран Азиатско-Тихоокеанского региона» Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова