- 25 июня 2024
- 14:11

Председатель СПК «Рассвет Севера» в НАО Алена Басманова рассказала, как вывела из кризиса оказавшееся на грани банкротства предприятие.
Сельскохозяйственный производственный кооператив «Рассвет Севера» в поселке Харута Заполярного района Ненецкого автономного округа еще несколько лет назад находился под угрозой закрытия. Огромные долги, непонятные перспективы, риски лишиться земли. И это при том, что для поселка с населением чуть более 500 человек «Рассвет Севера» – градообразующее предприятие. Из кризиса кооператив вышел благодаря председателю Алене Басмановой, возглавляющей предприятие с 2018 года. Она вернулась в Харуту, имея за плечами диплом управленца и нулевой опыт работы. Сотрудники предприятия предложили Алене возглавить кооператив, она согласилась. Сейчас «Рассвет Севера» работает в прибыль, обновляет оборудование, без сбоев выплачивает зарплату и организует для сельчан праздники. О том, как всего этого удалось добиться, Алена Басманова рассказала «КМНСОЮЗ-NEWS».
– Алена, как вы попали в «Рассвет Севера»?
– Когда мне было 10 лет, я направила бабушке телеграмму о том, что я хочу жить с ней и дедушкой в Харуте. Бабушка прилетела за мной в Инту (ближайший город к поселку, находится в Коми). Родители не отпускали меня в деревню, были категорически против. Бабушка должна была лететь обратно в Харуту на следующий день, она с утра уехала в аэропорт. Я четко решила, что хочу жить в Харуте и украдкой сбежала из дома, заняла денег на автобус у соседки и поехала в аэропорт к бабушке. В тот день рейс отменили, на следующий день бабушка уговорила все же мать, чтоб та меня отпустила с ней. Я и бабушка полетели в Харуту. С теплотой вспоминаю те годы. В будни я ходила в школу, и бабушка прививала любовь к труду, а в воскресенье мы пекли пироги и играли в карты с бабушкой и дедушкой. В Харуте я окончила школу и поехала учиться в колледж, а потом вуз. Я регулярно приезжала в Харуту. На тот момент я жила в Нижнем Новгороде, мне неожиданно поступил звонок от оленеводов – предложили возглавить кооператив. Мой дядя работал в кооперативе, мою бабушку все в поселке знали, но я сама с большинством сотрудников предприятия была незнакома.
– В ненецкой традиции оленеводство – мужское занятие. Как вас приняли оленеводы?
– Да, действительно, оленеводство у нас в округе считается мужским делом, но тогда люди уже были на такой грани, что не знали, к кому еще обратиться. На тот момент они рисковали остаться без земли, без оленей, без зарплаты. Приняли меня очень хорошо.

Мы понимали, что если мы подадим на банкротство, то останемся без земли
– Как же удалось добиться выхода из кризиса?
– Совместными усилиями, благодаря слаженной работе и огромному энтузиазму. Положение предприятия, на самом деле, было очень сложным. Я пришла на работу в марте 2018 года, и стало ясно, что взять деньги на зарплату сотрудникам просто неоткуда. Люди работали без зарплаты год, только в ноябре удалось выдать сотрудникам хоть какой-то аванс. Конечно, к нам приходили постоянно проверки из трудовой инспекции, прокуратуры, окружного департамента АПК. Но, подчеркну, что у того же департамента АПК цель была именно помочь, у нас сложились очень конструктивные отношения, всегда можно было позвонить его сотрудникам, что-то спросить, выяснить.
В первый год нам советовали подавать на банкротство и оформлять КФХ. Но мы понимали, что если мы подадим на банкротство, то останемся без земли и наши участки смогут забрать другие хозяйства. А нам для осуществления своей деятельности нужно большое количество пастбищ.
Наша главная цель тогда, в 2018 году, была довести работу до убойной кампании, чтобы получить какие-то финансы. Чтобы закупить продукты для бригады, я взяла деньги в долг…
В первую очередь нам нужно было понять, какова численность кооперативных и частных оленей. Помню, в первый год своей работы в «Рассвете Севера» я два месяца провела в тундре с бригадой мужчин, мы с коральной комиссией пересчитывали оленей. Жили без мобильной связи, из всех благ цивилизации было только электричество, и то благодаря тому, что мы с собой взяли дизельную станцию. Как вспомню тот год, очень сложно было. Я с утра до вечера готовила еду для коральной бригады. Для этого имелась печь, но так как не было дров, приходилось топить кустами. Оленеводы так веками делали, но я не приучена к такой печи, только разгорится огонь, только что-то начнет закипать в кастрюлях, но кусты быстро сгорают и ничего не успевает приготовиться.
Мы были там, в тундре, до снегопадов. Так как не было дров, то походную баню можно было организовать максимум раз в неделю.
Но мы вели работу, у нас прошла убойная кампания. На следующий год я вновь отправилась с комиссией в тундру, но условия были уже более комфортные – мне к этому моменту сделали комнату-бытовку, где я жила. Я и сама подготовилась, взяла с собой газовую плитку, купила насос, мы стали качать воду с реки, а не таскать ведрами, купили стиральную машинку. Так что бытовые условия для коральных бригад постепенно начали улучшаться.

От нас не ушел ни один сотрудник. Все верили, что мы заплатим зарплату, закроем долги.
– А как велась бухгалтерия на этапе вывода кооператива из кризиса?
– У меня, когда я пришла, не было своей команды. И долго не удавалось найти бухгалтера, который согласился бы прийти на такое предприятие, понимая, что какое-то время зарплаты не будет, потому что ее просто неоткуда взять. Мы могли лишь обещать, что заплатим через год, когда проведем убойную компанию. Естественно, человек со стороны мог бы подумать, а вдруг у нас не получится, вдруг мы кампанию не проведем. Так что бухгалтера у нас в первый год толком не было, я сама пыталась вести отчетность, было очень сложно. Но люди мне верили, старались сами работать изо всех сил. В тот год от нас не ушел ни один сотрудник. Все верили, что мы заплатим зарплату, закроем долги. В итоге все получилось, не сразу, конечно, года два-три ушло на то, чтобы покрыть задолженность, которая составляла 27 миллионов рублей.
Сейчас у нас на предприятии работают 63 человека, включая оленеводов и чумработниц. Но, признаюсь, оленеводов у нас не хватает. Поголовье насчитывает около 23 тысяч оленей вместе с частными. Точных цифр у нас на сегодня у меня нет. Сейчас прошел отел оленей, после проведения осеннего кораля, мы сводим все цифры и уже на их основании планируем убойную кампанию.
– Обращаетесь ли вы к инструментам господдержки, субсидиям, льготным кредитам?
– Кредиты мы никогда не брали. Мы получаем субсидии за реализованную продукцию оленеводства, она составляет 150 рублей за килограмм, также мы получаем субсидию на поголовье оленей, в 2024 году в Ненецком автономном округе это около 400 рублей на каждое животное. Сумма субсидии меняется каждый год, в этот раз в нашем регионе она уменьшилась, что, конечно, нас расстроило.
В то же время «Рассвет Севера» – это коммерческое предприятие. Хорошо, что меры поддержки в принципе есть, мы ими пользуемся, но в целом я четко осознаю, что мы все должны делать сами, но если какие-то инструменты нам подходят, то с удовольствием ими пользуемся.
В прошлом году департамент АПК НАО в рамках программы по модернизации оборудования выделил нам 20 миллионов рублей на создание нового убойного пункта. Общая стоимость проекта около 60 миллионов рублей, оставшуюся сумму мы изыскали из собственных средств. Новый убойный пункт нам очень нужен, хотя, конечно, в отчетности такие крупные затраты всегда будут выглядеть как снижение показателей. Но это временное явление и впоследствии показатели должны выровняться.

Хорошо, что меры поддержки в принципе есть, мы ими пользуемся, но в целом я четко осознаю, что мы все должны делать сами
– Есть ли у предприятия собственные перерабатывающие мощности?
– В прошлом году мы приобрели цех первичной переработки мяса. Когда строили убойный пункт, то заодно заложили фундамент и для цеха. В июле ждем бригаду из Кирова, которая ранее строила убойный пункт, так что скоро должны приступить к возведению. Так что собственные перерабатывающие мощности у нас вскоре появятся.
Оборудование для цеха мы также приобрели по линии окружного департамента АПК за счет федеральных средств.
У нас появилось и новое морозильное оборудование, оно расположено там же, где и убойный цех. Еще мы купили два рефконтейнера и установили в них новые сплит-системы. Это мы полностью за счет хозяйства делали. У нас есть и старая морозильная установка, она работает, мы ее обслуживаем, хотя, конечно, хотелось бы обзавестись еще дополнительным оборудованием, в частности, рефконтейнерами. Мы рассматриваем возможность докупить такое оборудование, но это будет в перспективе, пока мы планируем довести до ума убойный пункт и цех переработки.
– Какова специфика оборудования для предприятия, работающего в таких суровых климатических условиях?
– Честно скажу, я не знаю. У нас в поселке специалистов по морозильному оборудованию нет. Поэтому я обращаюсь к нашим контрагентам из Кирова, мы уже несколько лет сотрудничаем. Они подбирают оборудование под наши задачи, задают наводящие вопросы, как должно работать, в каких условиях и так далее. Я ставлю задачу, что мне надо замораживать столько-то тонн оленины при определенной температуре, и они подбирают мне оборудование. Но это заводское типовое оборудование.
– Нестандартные технологические решения встречаются?
– Сейчас мы нашли выход из ситуации по обеспечению работы убойного пункта. Он находится на другом берегу реки, мы несколько лет назад поднимали вопрос о том, чтобы провести туда ЛЭП, но получили ответ, что это очень дорого. Поэтому мы за счет средств предприятия закупили новый дизель-генератор и во время убойной кампании его используем. Это, конечно, не очень удобно и затратно, но благодаря этому убойный пункт работает.
– Куда сейчас сдается продукция?
– В основном мы сдаем свою продукцию в Нарьян-Мар на АО «Мясопродукты», также реализуем продукцию здесь, в Харуте. Покупатели – это как местные предприниматели, так и жители поселка, приобретающие мясо для своих нужд круглогодично.

Раньше мы праздник проводили за счет собственных ресурсов, в этом году примерно 30% от сметы составила спонсорская помощь.
– Некоторое время назад по вашей инициативе в Харуте начал проводиться праздник “Нэрм Ялумд” (“Рассвет Севера”). Как он появился и как удается изыскивать на него средства?
– В 2018 году, когда я была в тундре с коральной комиссией, и оленеводы заговорили о том, чтобы весной, после убойной кампании, сделать праздник, всем собраться. Я поддержала эту инициативу, мы организовали праздник, и с тех пор он проводится каждый год. Организовать праздник, на самом деле, это очень затратно. В этом году я обратилась в нефтедобывающие компании, они откликнулись, помогли, за что им большое спасибо. Раньше мы праздник проводили за счет собственных ресурсов, в этом году примерно 30% от сметы составила спонсорская помощь.
– В одном из интервью вы признались, что погрузились в оленеводческую сферу, только придя в «Рассвет Севера». Расскажите, пожалуйста, что вас более всего поразило в этой отрасли?
– Меня продолжает удивлять до сих пор то, как работают оленеводы. Это действительно образ жизни. Далеко не каждый человек способен работать с такой самоотдачей и в таких сложных погодных условиях. У нас расстояния очень большие, ямданка составляет около 600 километров в сторону моря и обратно столько же к зимним пастбищам, это очень много. То есть люди идут на оленях практически до моря и потом обратно. И на пути нет дорог, ближе к морю нет сотовой связи, магазинов, где можно что-то купить. Я понимаю, что человек ко всему привыкает, но все равно это тяжелейшие условия.

Уважение к тяжелейшему оленеводческому труду останется со мной навсегда.
Я сама в 2022 году порывалась уйти. На общем собрании оленеводы сказали мне, что отпустят меня только в декрет. В декрет я и правда уходила, но потом все равно вышла на работу, когда ребенку исполнился месяц. В марте следующего года у меня истекает срок полномочий, и я пока в раздумьях. Понимаю, что уходить в найм или на госслужбу я не готова, поняла, что хочу работать на себя и развиваться. Сейчас я прохожу обучение в области психологии, но пока не знаю, станет ли это моей новой профессией. Но как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, знаю, что уважение к тяжелейшему оленеводческому труду останется со мной навсегда.
Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»
ФИО: Басманова Алена Борисовна
Регион: Ненецкий автономный округ, Заполярный район, п. Харута
Деятельность: председатель сельскохозяйственного производственного кооператива «Рассвет Севера»
Читайте также:
Подпишитесь на дайджест новостей
Не пропустите важные события!