Автор фото Александр Окотэтто

Чем сейчас живут оленеводческие СПК.

В девяностые годы оленеводческая отрасль пережила системную трансформацию. На место колхозов и совхозов стали приходить сельскохозяйственные производственные кооперативы. Их главной особенностью стало то, что у оленеводов официально появились собственные стада. Поначалу кооперативы использовали материально-техническую базу, оставшуюся с советских времен, но с тех пор многие предприятия смогли обновить оборудование и наладить новые каналы сбыта. Сегодня в рубрике «Объективно о важном» мы обсудили с экспертами настоящее и будущее оленеводческих СПК.

Вопросы формы

СПК – не единственная форма организации современного оленеводческого предприятия. Наряду с кооперативами существуют также семейно-родовые и территориально-соседские общины, а также крестьянско-фермерские хозяйства (КФХ). Например, в НАО действует 11 оленеводческих СПК, 16 родовых общин и КФХ, а на Ямале зарегистрировано 46 родовых общин, статус сельскохозяйственного производственного кооператива, по данным УФНС России, есть только у одного предприятия – СПК «Тазовский».

Члены СПК одновременно могут быть собственниками оленей, а также официально трудоустроенными в кооператив, что впоследствии может влиять на размер пенсии.

Градообразующий кооператив

Сельскохозяйственный производственный кооператив «Тундра» в селе Ловозеро Мурманской области – один из крупнейших в стране производителей оленины. Ежегодно он поставляет до 150 тонн мяса. Продукция в основном направляется в Мурманскую область, раньше отгружали еще в Финляндию, но после пандемии и принятых санкций это направление значительно сократилось.

«Тундра» – правопреемник колхоза и одноименного совхоза «Тундра». После развала СССР предприятие изначально реорганизовалось в товарищество, в 1997-м стало СХПК. Сейчас в стадах кооператива выпасается около 22 тысяч оленей, рассказал «КМНСОЮЗ-NEWS» председатель кооператива Виктор Старцев.

По словам нашего собеседника, сейчас штат СХПК «Тундра» насчитывает 87 человек, из них непосредственно работников оленеводства чуть меньше половины. Еще девять человек работают в администрации, остальные трудятся в забойном и мясоперерабатывающем цехах, также есть электрики, механизаторы.

– У нас достаточно большое количество оборудования, его нужно обслуживать. Также есть тракторы, автомобили, снегоходы. Без этого всего не обойтись, техникой тоже должен кто-то заниматься, – говорит Виктор Старцев.

Автор фото: Евгений Худи

Современные мощности появились в начале двухтысячных годов, когда в рамках приграничного сотрудничества с Финляндией кооператив получил из Суоми новое оборудование для организации цеха по переработке мяса.

Кооператив «Тундра» вошел в реестр малых предприятий, это позволяет иметь льготы по налогообложению, также в кооператив реже приходят проверяющие. Предприятие по линии федерального и регионального бюджетов получает субсидию на наращивание поголовья оленей, из местной казны субсидируется также производство оленины. В связи с санкциями для поддержки оленеводства правительство Мурманской области в 2022 году выделило субсидии на приобретение снегоходов, электростанций, бензопил.

Правда, резко нарастить поголовье, по словам руководителя «Тундры», невозможно. Дело еще и в том, что за последние десятилетия площадь пастбищ сократилась с 3,1 до 1,3 миллиона гектаров. Земель лесного фонда в ведении СХПК «Тундра» под выпас оленей практически не осталось, только земли сельхозназначения. Но даже их нельзя использовать в полном объеме – по пастбищам активно ездит гусеничная техника. В основном частные лица на вездеходах перевозят грузы, катают туристов и тем самым наносят урон растительному покрову пастбищных территорий.

Кооператив «Тундра» для Ловозера – это градообразующее предприятие. Некоторое время назад здесь еще занимались молочным животноводством, но оно оказалось нерентабельным, поэтому молочно-товарную ферму закрыли. В Ловозере работают магазины федеральных ретейлеров, поэтому молоко всегда есть в местных супермаркетах, в том числе представлена и продукция региональных производителей.

Автор фото Игорь Агеенко

Отличительной особенностью оленеводства Мурманской области является активное использование разделительных изгородей, которые позволяют удерживать оленей в тундре, иначе животные могут уйти в лесную зону и собрать их в стада будет очень трудно. Ежегодно кооператив ремонтирует десятки километров изгородей, для этих целей используют сотни жердей и бревен.

Как говорит наш собеседник, главная проблема в оленеводстве – это кадры.

– Все держится за счет оленеводческих династий. Для многих наших сотрудников сохранить клейма отцов и дедов – это очень важно. Поэтому они сознательно приходят в профессию и остаются в ней, применяют традиционные знания, – отмечает руководитель СХПК.

Большинство оленеводов на предприятии – саамы и коми-ижемцы, есть и ненцы. Из неоленных народов в оленеводство приходят крайне редко. Правда, в «Тундре» работает оленеводом один парень, из Петербурга. Но все-таки это редкость.

– Если в семье никто никогда не занимался оленеводством, то работать очень сложно, слишком много своей специфики, – поясняет Виктор Старцев.

Председатель СХПК говорит, что чаще всего представители других национальностей, которые трудоустраиваются в кооператив, принимаются подсобными рабочими, техниками или механизаторами. Вакансии есть. СХПК «Тундра» регулярно сотрудничает с местным Центром занятости населения по программе временной занятости, в рамках которой предприятие принимает на работу сотрудника и получает за это субсидию. Также и сам сотрудник на период трудоустройства имеет выплаты от Центра занятости. Такая система является хорошим подспорьем для тех, кто приходит на предприятие со стороны.

Если же говорить о работниках оленеводства, которые трудятся много лет, да еще и имеют своих оленей, то доход у них получается очень неплохой. Они получают зарплату со всеми положенными северными надбавками, а также зарабатывают на собственных оленях.

Тем не менее, по словам руководителя «Тундры», многие юноши оленеводческой романтике предпочитают большие города. Это системная проблема оленеводства, с ней сталкиваются во всех регионах.

Автор фото Ольга Сэротэтто

Чтобы сохранить традицию

В Тоджинском районе Тывы сохранилось два оленеводческих предприятия – СПК «Шулун» и МУП «Одуген». У «Шулуна» 332 оленя, у «Одугена» – 798.

Председатель СПК «Шулун» Светлана Демкина с горечью вспоминает восьмидесятые годы, когда поголовье оленей в районе достигало 22 тысяч особей.

По сравнению с тем же Ямалом, где поголовье измеряется сотнями тысяч, это, конечно, очень скромные цифры, но, как говорит Светлана Демкина, в Тыве много оленей не было никогда. Дело в том, что на Ямале оленеводство тундровое, а в республике – горно-таежное.

– У нас олени более одомашненные. Они крупные, мы на них даже верхом ездим, – говорит наша собеседница.

Тувинцы-тожинцы никогда не гнались за ростом поголовья. Стада у них всегда были небольшие, чтобы хватало пастбищ. А в традиционной культуре широко используется не только оленина. Например, в Тыве оленей доят, из молока делают сыр. Сейчас все это функционирует на уровне домашних хозяйств.

В СПК «Шулун» числятся 12 семей. В летнее время помогать приезжают дети и внуки оленеводов.

– В моем детстве было так, что мы учились и жили в интернате. Очень скучали и ждали лета, чтобы приехать домой на стойбище к родителям, помогать с оленями. И сейчас, я смотрю, дети тоже приезжают. Это и есть преемственность поколений. Олень для оленеводческих семей – это транспорт, еда, одежда, культура, обычаи и верования, – говорит Светлана Демкина.

Все олени в кооперативе – частные, то есть принадлежат членам кооператива. Зарплата в кооперативе не предусмотрена, административных сотрудников нет, бухгалтерией занимается сама Светлана Демкина.

Автор фото Евгений Константинов

Мясо в «Шулуне» никуда не сдают, используют только для собственного употребления. Фактически сам кооператив был создан исключительно для того, чтобы объединить людей, заинтересованных в сохранении оленеводства.

– Раз в год мы получаем субсидию. На одну голову оленя раньше выплачивалось полторы тысячи рублей, с марта этого года сумму подняли до 2230 рублей. Но этого все равно недостаточно, – констатирует Светлана Демкина и обращает внимание на то, что в Эвенкии, например, субсидия на одну голову горно-таежного оленя составляет 12 тысяч рублей. А на Сахалине – 15.

В финансовом плане большую поддержку аграриям оказывают добывающие компании, они выделяют средства, например, чтобы собрать детей в школу, оказывают адресную материальную помощь.

Светлана Демкина отмечает, что главная цель кооператива «Шулун» – не извлечение прибыли, а, скорее, сохранение традиций. В СПК входят потомственные оленеводы, для них эта деятельность – образ жизни, а не работа.

Спрос превышает предложение

В Якутии у оленеводческих предприятий тоже есть свои особенности. Многие из них регистрируются как «СПК – родовые общины». Запись в ЕГРЮЛ выглядит так – сельскохозяйственный производственный кооператив (кочевая родовая община). Сейчас такой статус, по данным УФНС России, имеют 23 компании, занимающиеся оленеводством в Якутии. При этом лишь две из них относятся к малому бизнесу, остальные – это микропредприятия. Также в регионе есть оленеводческие МУПы и сельскохозяйственные потребительские заготовительные кооперативы.

Как сообщил «КМНСОЮЗ-NEWS» Михаил Погодаев, заместитель министра по развитию Арктики и делам народов Севера Республики Саха (Якутия), ежегодно жители региона потребляют 50 тысяч тонн мяса. При этом на оленину приходится всего 800 тонн. 700 из них относится к собственному потреблению национальных поселений республики.

– На данном этапе возможный объем поставки мяса составит всего 100 тонн мяса оленины. Среди возможных поставщиков – СПК КРО «Турваургин» (Нижнеколымский улус), СХПЗК «Таба-Яна» (Усть-Янский улус) и МУП имени Ильи Спиридонова (Анабарский улус), – рассказал Михаил Погодаев.

Автор фото Татьяна Тяви

Учитывая, что спрос на оленину большой, в регионе ввели дифференцированные меры поддержки на содержание поголовья. Так, оленеводческие хозяйства, которые водят стада по тундровой зоне, получают 5335,4 рубля на одну особь, для лесотундровой зоны сумма составляет 5922,29 рубля, для горно-таежной – 7149,44. Самая большая сумма выделяется на поддержку оленеводов, работающих в таежной зоне, – 8803,41 на одну особь в год. Тем оленеводческим хозяйствам, стада которых не подходят ни под одну из вышеописанных категорий, в год выделяется на одно животное 4535,09 рубля.

Эти средства оленеводческие хозяйства тратят на зарплату сотрудникам, проведение обязательной двухразовой (осенней, весенней) корализации оленей, покупку кормов, спецодежды, организацию производства и защиту стад от хищников. 

Есть в регионе и другие меры поддержки. В частности, хозяйства могут получить субсидии на приобретение домашних оленей, а также на покупку вездеходов, балков, квадрокоптеров, солнечных панелей, газового оборудования, строительство коралей и изгородей. А еще оленеводческие предприятия могут возместить расходы на приобретение мобильных убойных цехов и их эксплуатацию.

То, что современное оборудование способствует выводу продукции на рынок, свидетельствует пример СХПЗК «Таба-Яна». Как отметил Михаил Погодаев, ежегодно предприятие отправляет на убой 1,5-2 тысячи голов оленей, что позволяет получить 60-80 тонн оленины. За последние десять лет на предприятии смогли добиться того, чтобы не только обеспечивать собственные потребности, но и поставлять продукцию в улус. 

Можно ли масштабировать производство дальше? Вопрос непростой. По словам Михаила Погодаева, у хозяйств нет убойного и перерабатывающего оборудования, имеющего международные сертификаты.

– В Евросоюзе поставкой оборудования по убою и глубокой переработкой продукции оленеводства занимается финская компания «Кометос». Стоимость комплекса убоя  переработки составляет 300 миллионов рублей в ценах 2018 года, – отметил наш собеседник.

Но если в улусе производят до 100 тонн оленины в год, то инвестиция в треть миллиарда на сертифицированный по всем международным стандартам цех попросту не окупится.

Автор фото Василий Иванов

База для роста

Техническое оснащение в оленеводстве – это не только убойный и перерабатывающий цеха, но и спецтехника.

– Новых снегоходов в продаже просто нет, а это чуть ли не единственная финансовая составляющая расходов каждого оленеводческого хозяйства после выплаты зарплаты. И это, наверное, одна из самых больших нужд оленеводов. Расстояния от места выпаса оленей до поселков огромные, дорог нет, поэтому снегоход – это все для оленевода, – привел пример Сергей Сизоненко, вице-президент по правовым вопросам Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, председатель совета МОО «КМНСОЮЗ».

В Красноярском крае оленеводческая отрасль получает солидную поддержку. В частности, хозяйствам компенсируют расходы, понесенные в прошлом году. Этот механизм давно и успешно применяют СПК, которые работают много лет. А вот новым хозяйствам в такую систему встроиться сложнее.

– Возможно, кооператив и рад был бы потратить на укрепление своей материально-технической базы больше средств, однако, как всегда, возникает «но». Если хозяйство новое, то оно в принципе не сможет показать большие расходы, зачастую у него нет стартового капитала для оснащения материальной базы, – констатирует Сергей Сизоненко.

Стоит отметить, что перерабатывающие мощности и забойные цеха могли бы служить не только на благо предприятию, это оборудование можно бы и использоваться для стад частников. Тогда и цеха бы не простаивали, количество качественно переработанной оленины на рынке бы возросло, да и стада бы обновлялись. Но есть один тонкий момент.

– Для того, чтобы в Красноярском крае «запустить» полный производственный цикл продукции домашнего оленеводства, необходимо стимулировать оленеводов на передачу оленей на убой. Сейчас оленевод понимает, у него есть живой олень, мера государственной поддержки в виде субсидии, хоть и в небольшом размере, тоже есть, финансовая защита его семьи имеется. Необходимо предусматривать на федеральном и региональном уровнях меры, которые способствовали бы пониманию того, что, если оленевод отдаст оленя на убой, он получит от этого выгоду, как бы меркантильно это ни звучало, – отмечает Сергей Сизоненко.

По словам нашего собеседника, чтобы оленеводам было выгодно обновление поголовья, нужен специальный закон о мерах поддержки в оленеводстве, где бы учитывались эти моменты.

Автор фото Александра Кустышева

***

Сейчас оленеводческие СПК – это крупнейшие работодатели для жителей отдаленных поселков. С одной стороны, они обеспечивают сотрудникам соцгарантии, с другой – сами оленеводы имеют возможность вести традиционный образ жизни, также, как и их предки.

Однако вести бизнес в тундре объективно очень дорого. Любое начинание требует  серьезных инвестиций из-за высоких затрат на логистику, стоимости ресурсов и суровых климатических условий, на работы в которых должно быть рассчитано оборудование. В то же время на Крайнем Севере, то, что касается традиционных видов деятельности – это не про бизнес. Оленеводы водят в любую даже самую экстремальную погоду не для зарплаты, и даже не ради премии, а потому что так делали их предки и им завещали.

С одной стороны, это придает отрасли определенный консерватизм, но с другой, многие СПК пережили сложнейшие для отрасли девяностые годы и сохранили поголовье именно благодаря упорству людей и желанию сохранить все как было.