- 2 апреля 2023
- 12:38
Телеведущая ВГТРК «Ямал» София Окотэтто рассказала об особенностях создания передач на национальную тематику.
Несколько лет назад на ВГТРК «Ямал» стала выходить передача «Недарма» полностью на ненецком языке. В эфире обсуждаются разные темы, но чаще всего речь заходит о популяризации народных традиций, развитии языка и о том, как в эпоху глобализации сохранить тот уклад жизни, что передали предки. Ведет телепрограмму София Окотэтто, ее детство прошло в чуме, и все вопросы, с которыми сталкиваются тундровики, она прочувствовала на себе. Сегодня София Окотэтто – гостья нашей рубрики «Интервью недели».
– София, расскажите, пожалуйста, каким было ваше тундровое детство?
– Удивительным. Я родилась в Тамбейской тундре, самой северной на Ямале. В нашей семье было двое детей – я и сестра. В семьях, где есть мальчики, именно они помогают отцам на охоте и рыбалке, но у нас сложилось так, что уже с семи лет я стала ездить с папой. Он меня обучал всем премудростям.
Просыпались мы обычно в семь утра, как сейчас помню, отец всегда с улыбкой говорил, что погода выдалась хорошей. Эта фраза звучала в любой день, даже когда была злейшая пурга. Отец говорил, что раз мы живем в тундре, то для нас не может быть плохой погоды, мы всегда должны найти себе занятие. В пургу, например, можно было заняться заготовкой дров или вспомнить яробцы, ненецкие эпические песни.
Мы с отцом ездили собирать оленей, я с детства научилась выделывать шкуры. Помню, как отец мне однажды сказал, что где бы я не жила, чем бы не занималась, оленеводческие знания мне пригодятся. Я тогда удивилась, подумала, что собираюсь получать образование, возможно, останусь в городе. Как это все сочетается? «Это жизнь. Ты ненка. Ты от этого не уйдешь», – сказал мне тогда отец. Его слова врезались мне в память, сейчас я их часто вспоминаю, ведь он оказался прав, действительно, те знания, что он мне передал, сейчас мне в жизни очень помогают.
Именно отец познакомил меня с нашей ненецкой культурой, он много рассказывал, как менялась жизнь нашего народа, когда блага цивилизации стали ближе, как люди это воспринимали, что чувствовали. Этого не написано ни в каких книгах.
– Ваша фамилия Окотэтто достаточно распространена на Ямале. Все ли Окотэтто друг другу родственники?
– Нет, зачастую мы – однофамильцы. Фамилию Окотэтто носят несколько ненецких родов, среди них: Харючи, Ямал, Варда, Вадукай. Ямал и Харючи – самые большие роды. Я из рода Харючи. А фамилия Окотэтто переводится как «многооленный». У нас в семье всегда старались этому соответствовать. Например, мой отец, когда только начал самостоятельную жизнь, имел всего десять оленей. А когда уже я родилась, у нас было стадо около четырех тысяч голов. В детстве я спрашивала у отца: «Почему у нас так много оленей, зачем нам столько?» Он говорил: «У ненцев, у оленеводов не бывает много оленей».
Фамилия Окотэтто переводится как «многооленный». У нас в семье всегда старались этому соответствовать.
– Много ли представителей вашего рода сейчас продолжают кочевать?
– Есть кочующие семьи. Моя родная сестра кочует. Она прямо по окончании школы выбрала такой путь. Ее все спрашивали, на кого она хочет поступать, в каком вузе хочет учиться. А она сразу ответила: «Я не буду получать диплом, я буду жить в тундре, мне нравится». Она продолжила дело отца и не жалеет о своем выборе. Ее пример лишний раз доказывает, что сейчас, когда есть много разных возможностей, жизнь в тундре не теряет привлекательности, она интересна и многообразна. Да, в тундре нет интернета, суровые условия, но есть свои преимущества, своя романтика, философия, именно из-за этого люди сознательно остаются в тундре и кочуют.
– В одном из интервью вы рассказывали, что русский язык выучили уже в интернате. Как это было?
– Да, я, когда в первый год приехала в интернат, ни слова не знала по-русски. Какие-то вещи мне были понятны, например, как пройти в столовую или в игровую комнату, но до сих пор не могу сказать, как я в этом ориентировалась. Как-то изъясняться на русском начала через месяц, может быть, и позже. Меня тогда очень поддерживали более старшие ребята, они учились в третьем-четвертом классе, они подсказывали, переводили. Еще помогали воспитательницы-ненки, с ними можно было поговорить по-ненецки. Но, знаете, когда я вспоминаю период обучения, у нас было такое, что нам велели говорить только по-русски. Конечно, это было сложно, я не могу понять, с чем был связан такой подход.
Отмечу, что воспитатели и педагоги делали все, чтобы раскрыть перед нами многообразие русской культуры, о которой мы на тот момент не знали ничего. Они сами переводили нам сказки, какие-то произведения, рассказывали, как устроена жизнь в русской деревне, как жили в городах при царе. В общем, фактически они пересказывали нам историю другого народа, и, конечно, это было интересным.
Также нам рассказывали о наших соседях, например, о хантах. Мы ведь, живя в тундре, о них почти ничего и не знали.
Ну и, конечно, нас учили ненецкой грамматике, литературе. У нас был предмет «Ненэця вада», то есть «Ненецкое слово», на этих занятиях мы читали по-ненецки, обсуждали произведения.
Сейчас внимание к ненецкой культуре, к ненецкому языку больше, чем когда я училась в школе. Это, конечно, очень важно. Потому что, к сожалению, хорошо знают ненецкий язык относительно немногие.
– Вы постоянно находитесь в ненецкой языковой среде, появляются ли в ненецком новые слова?
– Да. Есть прямые заимствования, я к ним очень плохо отношусь. Но есть и новые ненецкие слова, которые появились, что называется, из народа. Например, относительно недавно возникло слово «н,амдёрць» это «стул». Если переводить дословно, это «предмет, на котором сидят». Слово «стол» у нас звучит как «толь», то есть пропала буква «с», а в конце возник мягкий знак. В чуме-то столов и стульев в привычном понимании нет, поэтому и таких слов в ненецком языке до последнего времени не было. Много новых слов касаются различных бытовых предметов, например, появилось слово «ведро». Ненцы никогда не держали свиней, но, когда на Ямале стали продавать свинину и появились свинокомплексы, в языке возникло слово «порась». До сих пор идут споры, применять ли это слово только к поросятам или ко взрослым особям тоже.
К переводам нужно относиться очень аккуратно, тщательно все изучать, переводить по источникам.
– А ненецкий сленг есть?
– Да, но я думаю, что это неправильно, и явление это не поддерживаю, сленг коверкает язык. Дело в том, что многие блогеры или люди, которые называют себя популяризаторами языка, по факту его на нужном уровне не знают. И возникает ситуация, когда люди не знают перевода слова и придумывают какой-то свой вариант или используют какое-то исковерканное слово. Я думаю, что к переводам нужно относиться очень аккуратно, тщательно все изучать, переводить по источникам. И при создании программы мы придерживаемся именно такого подхода.
– А как вы стали телеведущей и попали в программу «Недарма»?
– Вообще, я по профессии преподаватель вокала. Также в свое время отучилась на дизайнера. То есть с медиа моя профессия никак не связана. А на телевидение я попала так: на ВГТРК «Ямал» искали сотрудника, который бы владел родным языком и знал о культуре ненецкого народа. Мне предложили, я согласилась. Конечно, на телевидении есть своя специфика, но по факту определяющим в моей работе все равно является понимание ненецкого уклада жизни. Если не знать, чем живет твой народ, какие вещи являются главными, то работать в национальной передаче невозможно. Концепцию программы «Недарма» разработала радиоведущая ВГТРК «Ямал» Нина Вэнго. Название переводится как «дорога кочевий». Несмотря на то, что программа ведется полностью на ненецком языке без субтитров, передача рассчитана в том числе и на русскоязычную аудиторию. Каждая программа начинается с визуального ряда, так что и без знания языка можно понять, о чем будет речь. Также видеоряд присутствует на всем протяжении программы, выпуск длится больше 20 минут. Ставка на зрелищность сделана для того, чтобы даже те, кто не владеет ненецким языком и не знает о нашей культуре, заинтересовались нашими обычаями, традициями. Я не первая ведущая этой программы. У моей предшественницы акцент был на общественно-политические темы, а я стремлюсь больше показать какие-то культурные аспекты, чтобы все увидели, сколько у нас всего есть. В эфире я стараюсь рассказать о каких-то обычаях, которые сегодня редко встречаются, вспомнить слова, вышедшие из обихода.
– Как вы считаете, достаточно ли на Ямале медиаконтента на ненецком языке?
– Смотря под каким углом на это посмотреть. С одной стороны, у нас на Ямале есть передачи на ненецком языке. Помимо ВГТРК «Ямал» свой контент на ненецком выпускает холдинг «Ямал-медиа». У них даже побольше программ, чем у нас. Также есть блогеры, кто-то пишет тексты, кто-то снимает видео. Для тех, кто хочет читать на ненецком, смотреть программы на родном языке, выбор есть. Я даже не знаю, как еще это все можно расширить. С другой стороны, конечно, мне хотелось бы, чтобы национальные медиа развивались, чтобы появлялись новые формы, новые подходы, новые темы.
– Какие темы в медиа обсуждаются достаточно, а каким, на ваш взгляд, необходимо уделять больше внимания?
– Много говорится про праздники, про быт. Хотелось бы больше поднимать исторические темы, ведь если углубляться, то выясняется, что мы знаем очень мало. Я сама изучаю историю ненцев и, знаете, каждый раз, погружаясь в какую-нибудь тему, понимаю, сколько там пластов, о которых почти никто не знает. Например, если говорить про ненецкие восстания, все-таки нет однозначного ответа, почему они происходили. Открыт вопрос с происхождением наших эпических песен. Да даже чум. Веками наш народ живет в чумах, но мы не знаем, как именно они появились, как менялись в веках.
– А есть ли откуда взять такие материалы?
– Мы ищем. Каждый выпуск готовится очень тщательно, чтобы ничего не упустить. В подготовке программ неоценимую помощь оказывает Елена Тимофеевна Пушкарева, доктор исторических наук, автор многочисленных исследований по культуре ненецкого народа. Также мне помогает моя мама, она подсказывает какие-то детали тундровой жизни. Регулярно обращаюсь за консультацией к старожилам, они никогда не отказывают. Самым сложным бывает подобрать видеоряд. Конечно, если речь идет про какой-то праздник, то там можно все отснять на месте, но бывает, что приходится погружаться в литературу, в источники. Там, конечно, поиск интересных кадров превращается в сложную творческую задачу.
– Часто в эфире вы появляетесь в классических костюмах с использованием национальных элементов. Кто продумывает ваш образ?
– Образы я продумываю сама. Иногда выхожу в эфир в национальной одежде, иногда – в современных костюмах с использованием каких-то деталей наших национальных узоров. Почему классический костюм? Потому что это все-таки телестудия, определенный формат, образ должен быть строгим, классическим. Но поскольку студия национальная, то использую и какие-то стилизованные элементы. Так как ВГТРК «Ямал» входит в холдинг телеканала «Россия», то чаще всего я делаю выбор в пользу синего, белого и красного цветов, это отсыл к нашему флагу. Ну и сами эти цвета мне очень нравятся, белый у меня ассоциируется с простором, синий – с чистотой, красный – с уверенностью.
Образы я продумываю сама. Иногда выхожу в эфир в национальной одежде, иногда – в современных костюмах с использованием каких-то деталей наших национальных узоров.
– И шьете костюмы тоже сами?
– Не все, но многие. Любовь к шитью у меня с детства. Помню, когда я ложилась спать, у меня перед глазами появлялись какие-то образы, и мне хотелось их воплотить. И, конечно, я мечтала, что, когда вырасту, у меня будет много красивых платьев. Сейчас я шью как классические платья и костюмы, так и нашу национальную одежду, например, ягушки летние.
– Каким должен быть этнодизайн, чтобы он одновременно был актуальным и нес в себе элементы традиционной культуры?
– Я считаю, что нужно разделять два понятия. Кисы, малицы, ягушки – это традиционная ненецкая одежда, мы ее менять не должны. Эта одежда нас греет, причем не только от того, что она теплая, но и потому, что она сохраняет в себе все то, что создавали наши предки. Мы национальную одежду надеваем на праздники, например, на День оленевода.
Этнодизайн – это немного про другое. Я считаю, что какие-то элементы, например, узоры, можно использовать в современной одежде. В моем случае – это орнаменты, например, на лацкане пиджака. Могут быть какие-то узоры на платье современного покроя, куртках и так далее.
Я считаю, что нужно разделять два понятия. Кисы, малицы, ягушки – это традиционная ненецкая одежда, мы ее менять не должны. Этнодизайн – это немного про другое.
Но когда пытаются трансформировать именно наш национальный костюм, я считаю, что это неправильно. Мы должны его сохранить в том виде, в котором мы его знаем. Наша национальная одежда удобная, смотреть на нее приятно. И не надо в ней ничего менять. Еще одна крайность, когда в одном образе намешивается много всего, и ненецкие узоры, и хантыйские, и еще много всяких элементов. Я не думаю, что это уместно. Не зря ведь говорят: «Встречают по одежке». Например, когда я иду по улице в обычной демисезонной одежде, прохожий не поймет, какой я национальности. Но когда я надеваю национальный костюм, то окружающим сразу становится ясно: София – ненка. Так что одежда в некотором плане – это наше лицо.
Про костюмы, к слову, мы тоже много снимаем, показываем, рассказываем. Особое внимание уделяем проблеме достоверности. Потому что смешение ненецких и хантыйских элементов в одежде встречается достаточно часто. Мне нравятся хантыйские узоры, хантыйская культура, но когда мы говорим о национальных костюмах, то все должно быть четко. Люди должны понимать, где ненецкие узоры, а где хантыйские, чтобы не было путаницы.
– Над какими темами для передачи вы сейчас работаете?
– У меня в разработке две темы. В частности, сейчас я собираю материал о ненецкой кухне. Например, ненцы раньше готовили колбасу. По моим ощущениям, 80 процентов ненцев в принципе не знают о такой кулинарной традиции, а пробовали ненецкую колбасу еще меньше людей. Или вот как пекли хлеб? Сейчас-то его в основном покупают, но раньше делали сами.
Когда я иду по улице в обычной демисезонной одежде, прохожий не поймет, какой я национальности. Но когда я надеваю национальный костюм, то окружающим сразу становится ясно: София – ненка.
Вторая тема, которая у меня в разработке, это ненецкие свадьбы. Мы продумываем концепцию передачи, ищем советника, героев. К сожалению, мне не доводилось бывать на ненецкой свадьбе. А ненецкая свадебная традиция очень яркая, интересная и долгая. Фактически подготовка к церемонии занимала полгода, а сама свадьба превращалась в знаковое событие для всех присутствовавших, ее долго потом вспоминали.
У меня у самой была русская свадьба, сейчас я, признаюсь, даже об этом жалею. Думаю, что, если бы тогда удалось сделать по традиции, это подарило бы всем незабываемые эмоции. Но тогда мы как-то не задумались, что можно сделать традиционную церемонию. Вот поэтому мы и хотим снять программу про ненецкую свадьбу, чтобы юноши и девушки захотели бы пожениться именно так.
Вообще, при подготовке всех выпусков программы у меня одна цель – дать интересные примеры нашим зрителям, чтобы они захотели это повторить, ведь наша традиционная культура – это кладезь, в ней столько всего интересного, яркого. У нас ко всему есть философский подход, понимание, что и для чего делается. И я надеюсь, что выпуски передачи для кого-то служат примером, источником вдохновения.
Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»
ФИО: Окотэтто София Николаевна
Регион: Ямало-Ненецкий автономный округ, город Салехард
Деятельность: ведущая программы «Недарма» на ВГРТК «Ямал», дизайнер
Читайте также:
Подпишитесь на дайджест новостей
Не пропустите важные события!