Ямальский предприниматель Петр Худи вспоминает, как начал снабжать арканами стойбища от Заполярья до Чукотки, и объясняет, чем спортивный инвентарь отличается от того, что используют оленеводы.

Предпринимателя из Салехарда Петра Худи знают в оленеводческих хозяйствах по всей стране. Он – один из немногих, кто поставляет в тундру товары для традиционной деятельности: арканы, нарты, упряжь, жилы, шкуры и другие вещи, без которых в оленеводстве никак нельзя. Знают Петра Худи и организаторы Дней оленевода из разных регионов, ведь предприниматель является поставщиком инвентаря для спортивных соревнований. О том, можно ли заработать на товарах для оленеводства и чем бизнес на традиционной деятельности отличается от обычной торговли, Петр Худи рассказал «КМНСОЮЗ-NEWS».

– Петр Николаевич, как вы решили поставлять в тундру товары для оленеводства?

– Вообще, в бизнес я пришел, когда вернулся из армии. Я родился и вырос в тундре, а в армии мне довелось служить в Армении, Азербайджане, Грузии. Это было самое начало девяностых. В этих республиках не было дефицита вообще, в магазинах продавалось все что душе угодно. Я в первый раз видел такое изобилие. А потом я вернулся на Ямал. Там было все иначе. Даже в магазинах Салехарда продукты продавались по талонам, а в тундре не было вообще ничего, людям не хватало элементарных вещей.

– В тундре всегда был дефицит?

– В том-то и дело, что нет. В годы СССР при поселках действовали фактории. Оленеводы сдавали туда пушнину, мясо и приобретали товары народного потребления – продукты, одежду, какую-то бытовую химию. И ассортимент был очень неплохой. Также развита была система потребкооперации. А в начале девяностых все рухнуло. Мех в какой-то момент оказался не востребован, система потребкооперации перестала функционировать. В общем, я стал возить в тундру продукты, в первую очередь, чтобы обеспечить односельчан. Но занимался этим я недолго. Со временем снабжение поселков восстановилось, а я стал думать, чем мне дальше заниматься, изучал рынок, и понял, что далеко не все вещи можно купить в поселковых магазинах или даже в Салехарде – это товары для оленеводства: выделанные кожи, кольца, арканы, упряжь.

– Веками все эти вещи оленеводы для своих нужд делали сами…

– И сейчас делают, но не все. Во-первых, у многих просто нет времени. Это очень кропотливый труд. Например, за лето один мастер может сплести три-четыре аркана, не больше. А он – специалист, у него уже рука набита. Во-вторых, многие не знают, как изготавливать эти вещи, ну не передали им эти знания, не научили. В-третьих, сейчас по всей стране действует много оленеводческих хозяйств, им нужны такие товары в большом количестве, им проще купить, чем брать в штат мастера. Поэтому рынок пусть небольшой, но есть.

Ну и потом, время не стоит на месте. Например, веками оленеводы использовали народные средства в лечении оленей. Сейчас предпочитают заказывать ветпрепараты. Это тоже очень специфичный рынок, в обычной ветаптеке, например, в Салехарде все необходимые лекарственные средства не купишь. Несколько лет назад я даже сформировал такую аптечку для оленеводческих хозяйств, но потом отказался от этой идеи, стал привозить отдельные препараты на заказ.

– Фармкомпании делают лекарства специально для оленей?

– Нет. В основном применяются препараты для лечения крупного рогатого скота. Разница только в дозировке, которая рассчитывается исходя из веса животного.

– Как вы решаете вопрос с логистикой? Это же очень дорого – доставлять отдельные товары на стойбища.

– В основном я работаю с хозяйствами, реализую продукцию оптовыми партиями, это позволяет сократить затраты на логистику. Розничные продажи у меня в основном на ярмарках, приуроченных, например, ко Дню оленевода.

У меня есть договора с мастерами. Я им привожу сырье, а они изготавливают нужное количество арканов или упряжи. В планах открыть интернет-магазин, чтобы оленевод мог заказать все необходимое, не  выходя из чума, а получить свой заказ на почте в поселке.

Но пока эта идея застопорилась. Дело в том, что помимо традиционных товаров, которые производят наши мастера или отечественных ветпрепаратов, я продаю также импортные вещи, например, синтетические арканы. Их делают в странах Скандинавии. Они очень популярны, поскольку могут использоваться в любую погоду, даже в самый сильный мороз. А сейчас из-за сбоев с поставками партия товара, которую я уже оплатил, застряла где-то на границе с Германией.

Еще я импортирую искусственные сухожилия. Их производят в США на предприятии, которое создано представителями одного из коренных народов Америки. Эти аналоги оленьих сухожилий закупают от Мурманска до Чукотки. Они используются при пошиве традиционной одежды и обуви. Для меня до сих пор загадка, из чего они делаются и по какой технологии, производитель этого не раскрывает, говорит, коммерческая тайна. У нас в России пока промышленным способом товары для оленеводства не производят, мы держимся на старых запасах, ну и, что скрывать, я в поиске новых поставщиков.

– А в Китае ничего такого не производят?

– Товаров конкретно для оленеводческого промысла там не изготавливают. Но я рассматриваю Китай как поставщика техники для альтернативной энергетики. Сейчас ведь в тундре люди активно используют бензиновые электрогенераторы, и это не самая удобная вещь. Тундровикам все время нужно с собой возить большой запас топлива, он занимает место. Кроме того, топливо постоянно дорожает. Поэтому все больше людей заинтересованы в применении альтернативных источников энергии. Я немного поизучал рынок и вижу, что перспективна схема, когда используется два типа генераторов – ветро- и солнечный. То есть в период, когда в тундре полярный день, могут применяться солнечные батареи. А в остальное время года – ветрогенераторы, ветер в тундре дует постоянно, так что такие агрегаты будут работать.

– Хватит ли у оленеводов денег на такую технику?

– Если сравнивать генераторы на альтернативных источниках энергии с традиционными, бензиновыми, то первые оказываются выгоднее. Они быстрее окупаются. Вообще, сейчас часто говорят, что люди перестают ходить по тундре, оседают в поселках. Мое мнение, что люди будут оставаться в тундре, если создать им условия, чтобы им было удобно, чтобы был какой-то комфорт. По такому пути идет весь мир. Возьмем ту же Скандинавию. Это только в сказках Санта-Клаус вручную запрягает оленей и управляет упряжкой. На самом деле, в их оленеводческих хозяйствах загон оленей давно осуществляется с помощью техники.

– Вы также продаете нарты. Где берете дерево?

– На Ямале с этим проблем нет. Деревья у нас растут. В основном для нарт используется лиственница. У нас в регионе приняты нормативные акты, которые позволяют предприятиям заготавливать древесину для традиционной хозяйственной деятельности. А если оленевод сам для своих нужд решает где-то что-то срубить и вырезать нарты, то он может это сделать практически везде, где есть лес.

– Выгодное ли это дело – продавать товары для оленеводства? Получаете ли вы субсидии или скидки по налогообложению? Считается ли ваш бизнес социальным?

– Бизнес в тундре всегда социальный, ведь от того, какое будет снабжение, зависит то, как будут жить люди на стойбищах. Но какого-то особого статуса, который давал бы льготы, у меня нет. По сути, я работаю на тех же условиях, как если бы перепродавал какие-нибудь джинсы из Китая.

У товаров для оленеводства есть ряд особенностей, они отличают эту сферу от обычной торговли. Например, мне не нужно вкладываться в маркетинг, что-то рекламировать. Сам рынок в значительной степени консервативен, люди знают, что им надо, какие должны быть характеристики у каждого предмета.

С другой стороны, многие вещи не включены в классификаторы, поэтому, например, я не могу поставить штрихкод на нарты. Конечно, это правовой пробел, но опять же возникает вопрос, как его устранять. Я пока не вижу способов. Возьмем тот же аркан, если бы его даже включили в классификатор, то как его обозначить?  Что должно быть в классификаторе? К тому же арканы, сделанные вручную, все равно немного отличаются между собой, возникает вопрос, а что считать за эталон?

– Сильно традиционные арканы отличаются в разных регионах?

– Какие-то отличия есть, но не принципиальные. Гораздо больше отличий в вещах для промысла и в спортивном инвентаре, который применяется, например, на Дне оленевода.

– А в чем они проявляются?

– Например, если мы говорим про аркан, то часто оргкомитеты в положении о соревнованиях ко Дню оленевода прописывают длину аркана. Типовая – 30 сантиметров. А в тундре оленеводы часто используют более короткие арканы. Соответственно, часто бывает такое, что приходится распускать уже готовые арканы, и из трех делать два. Но при этом требований к плетению меньше, поэтому аркан для соревнований может быть не столь кропотливо сделан. Он будет попроще. То же самое и с нартами, и другими предметами.

– Как вы считаете, доступны ли самим оленеводам традиционные виды спорта? Достаточно ли жить в тундре и вести традиционный образ жизни, чтобы овладеть ими в совершенстве, или же нужны тренировки в спортзале с тренером?

– Вообще, у оленевода, который живет в тундре, физически нет времени на какие-то тренировки. Поэтому если в гонках на оленьих упряжках он еще может показать результат, поскольку сам регулярно управляет нартами, то в других дисциплинах ему приходится сложно, особенно в борьбе.

Я заметил, что сейчас первые места в номинациях, связанных с борьбой, на Днях оленевода в разных регионах России, стали занимать не оленеводы, которые реально живут в тундре, а ребята из крупных городов, регулярно посещающие спортзалы. В некоторых случаях это уже почти профессиональные борцы.

Получается неоднозначная ситуация. С одной стороны, безусловно, было бы правильно, чтобы на соревнованиях состязались именно оленеводы, жители тундры. С другой стороны, эти ребята-борцы сами из оленеводческих семей, в город многие из них переехали не навсегда, а на период учебы в вузе. И, конечно, если у них есть возможность, они поддерживают свою физическую форму, посещают спортзалы, развиваются. Выступление на Дне оленевода для них – единственная возможность продемонстрировать свой уровень. Ведь такого вида спорта, как северная борьба, за пределами Дня оленевода просто нет, по нему не проводится отдельных соревнований.

– Вы сами занимаетесь традиционными видами спорта?

– Нет. Я знаю это все в теории и изнутри, так как моя деятельность связана со спортивным инвентарем. Однако сам я за соревнованиями на Дне оленевода слежу как зритель.

– А в тундре часто бываете не по рабочим вопросам?

– Да, у меня тоже есть олени, олени есть и у моих родственников, поэтому я регулярно приезжаю в тундру, держу, что называется, руку на пульсе. Традиции тоже сохраняю, ненецкий я знаю с детства, говорю на нем не только, когда речь идет об оленеводческих терминах, но и в обычной жизни. С семьей мы стараемся отмечать все национальные праздники. И вообще, я очень душой радею за тундру, вся моя деятельность – это не в чистом виде бизнес, а, скорее, стремление сохранить ту среду, тот уклад, в котором я вырос, который оставили нам наши предки.

Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»

ФИО: Худи Петр Николаевич

Регион: Ямало-Ненецкий автономный округ, город Салехард

Деятельность: предприниматель, исполнительный директор Союза общин коренных малочисленных народов Севера Ямало-Ненецкого автономного округа