Ученые ведущих институтов страны продолжают работу над проектом «Академическая история Югры» в восьми томах. Сегодня наш разговор с участником проекта, ведущим научным сотрудником, заведующей отделом Севера и Сибири Института этнологии и антропологии РАН Еленой Пивневой.

Как советское государство формировало политику по отношению к туземному населению северных окраин, призванную продемонстрировать преимущества социализма над капитализмом? Что мы сегодня вкладываем в понятие «Коренная Югра»? Об этом наша беседа.

– Елена Анатольевна, что составляет предмет вашего научного интереса в рамках проекта «Академическая история Югры»?

– Югра, как известно, не только «многовековая», но и «многоликая». Поэтому история формирования этнического состава округа, межэтнических взаимодействий, государственная этнокультурная политика, по замыслу руководителей проекта, должны занять важное место в готовящемся многотомнике.Предметом моего научного интереса как этнолога стали коренные народы Югры в контекстах советской и постсоветской истории. Несмотря на то что ханты и манси, лесные ненцы занимают в этнической палитре округа всего около двух процентов (притом, что проживают там представители более 120 народов), в региональной политике за ними признается особая «структурообразующая» роль, сегодня они – одна из брендовых характеристик округа. Я изучаю факторы и механизмы формирования идентичности этих народов, особенности их жизнедеятельности в современном полиэтническом пространстве Югры.

– Расскажите, как строилась политика советского государства по отношению к туземному населению северных окраин? Каковы ее социокультурные последствия?

– Она была призвана продемонстрировать преимущества социализма над капитализмом. XX век ознаменовался активной и ускоренной политикой государства по вовлечению коренных народов Севера в строительство новой жизни. Основными этапами этой политики стали борьба с неграмотностью в 1920-е годы, образование национальных округов в 1920–1940-е, коллективизация 1930-х, организация поселков с переводом на оседлость и интенсивное промышленное освоение в 1950–1960-х, переход к рыночным отношениям с 1990-х годов. В результате произошли кардинальные преобразования традиционных форм хозяйственной деятельности, приобщение к индустриальным видам труда, городскому образу жизни, нарушились традиционные формы социализации и т. п.

В середине 1950-х годов в нашем институте был создан специальный сектор по изучению социалистического строительства у малых народностей Севера (сектор Севера). Этнографам в те годы предписывалось изучение становления социализма в быту народов нашей страны. В этих целях были развернуты масштабные экспедиционные исследования, по результатам которых издано множество книг и статей, в том числе и по округу. Несмотря на то что акцент в публикациях тех лет делался на «расцвете», «сближении», «преодолении различий», в них содержится ценный фактологический материал, который может быть использован при подготовке многотомника.

– В интервью нашей газете З. П. Соколова, много лет возглавлявшая сектор народов Севера вашего института, рассказывала, как в те годы писала отчеты о том, что видела своими глазами. Сообщала, например, что не хватает кроватей в интернате, обуви, тканей, костюмов, хромовых сапог, белой муки, консервов, нет бисера, хороших иголок (шить оленьи шкуры) и так далее…

– Да, в советский период существовала практика написания так называемых докладных записок по результатам экспедиционных поездок. Это были специальные документы, предназначенные для служебного пользования. Писать о недостатках национальной политики в открытой печати этнографы тогда не могли по цензурным соображениям. И лишь в начале 2000-х годов значительная часть докладных записок была опубликована нами в пяти сборниках под общим названием «Этнологическая экспертиза. Народы Севера России». Эти материалы также будут использованы в осмыслении происходивших событий.

Отмечу, что развитие нефтяной и газовой промышленности стало определяющим фактором урбанизации округа и роста числа горожан среди обских угров. Начиная с 1970-х годов исследователи фиксируют широкое расселение ханты и манси за пределами своих «традиционных» территорий. Причины переездов обусловлены как экономической ситуацией, ростом безработицы, так и личными мотивами (брак, желание дать детям полноценное образование). Подчас переселение аборигенов носило принудительный характер: под влиянием промышленного освоения люди вынуждены были покидать свои родовые угодья в поисках новых, еще не затронутых освоением мест. Уже к началу 1990-х годов почти каждый третий из числа ханты и каждый второй манси жили в городе.

В настоящее время из 31,5 тысячи коренных традиционный образ жизни ведут около 4,5 тысячи человек в границах 475 территорий традиционного природопользования. Именно эти места являются очагами живой культуры, продолжающей воспроизводить традиции предков. При этом для «традиционщиков» не чужды новации. Например, жителей стойбищ обеспечивают в Югре доступом к широкополосному интернету (на территории округа реализуется уникальный проект «IT-стойбище»). Этнокультурной специфики, под которой чаще всего понимается совокупность явлений материальной, духовной культуры и языковых особенностей, отличающих один народ от другого, в жизнедеятельности коренных народов Севера становится все меньше.

– Как вы тогда объясняете такой факт: этнокультурной специфики меньше, и при этом мы наблюдаем на рубеже 90-х годов рост самосознания коренных народов? Как случилось, что из объектов патерналистской политики народы Севера превратились в активных творцов истории в тот период?

– Дело в том, что советская политика государственной опеки, при всех ее положительных моментах и достижениях, фактически осуществлялась на основе отрицания этнических ценностей северных народов. В конце 1980-х годов в нашей стране возникла новая общественно-политическая ситуация. Экономический кризис, крах советской системы, а также наметившаяся в последующие годы демократизация общества вызвали подъем общественного движения северных аборигенов. Лозунгами консолидации стали призывы к сохранению самобытности, языка и культуры, возврату к «корням». В отношениях с государственной и региональной властью ими было выражено четкое стремление к отказу от политики патернализма и переходу к партнерским отношениям. Важным этапным рубежом в новейшей истории коренных народов Севера России стал 1990 год, когда состоялся их первый съезд и создана Ассоциация народов Севера СССР.

В Ханты-Мансийском автономном округе начало процессов этнической мобилизации справедливо связывают с созданием общественной организации «Спасение Югры» в августе 1989 года, первым президентом которой стала Татьяна Гоголева.

Во многом благодаря деятельности лидеров ассоциации были приняты «именные» законы, проведено множество мероприятий в защиту языка и культуры обских угров. Ханты-Мансийский автономный округ стал первым субъектом РФ, где реализован такой институт представительства коренных малочисленных народов, как Ассамблея представителей коренных народов Севера в структуре окружной думы. Можно сказать, что в последние десятилетия эти народы из «объектов» превратились в «субъекты», активных творцов своей истории. Стоит также отметить, что у истоков «этнического возрождения» коренной Югры стояла местная интеллигенция.

Сегодня в Югре ведется активная работа по интеграции населения округа в единую общественную среду на основе синтеза культур аборигенного и пришлого населения.

Емкое слово «Югра», возведенное в конце 1990-х – начале 2000-х годов в ранг официальной идеологии, стало объединяющей и консолидирующей идеей, нацеленной на поддержание этноконфессионального баланса в регионе. Осмысление процессов формирования региональной и общегражданской идентичности коренных народов тоже должно стать одним из важных направлений исследований в рамках «Академической истории Югры».

Источник: ЮграNews