Писательница и глава сельского поселения в Карелии Чална Наталья Силакова рассказала о вдохновении, особенностях вепсского фольклора и о том, как сохранять национальные традиции на селе

Известная в Карелии писательница Наталья Силакова работает над четвертым сборником сказок на вепсском языке. В него войдут сказки, которые сама писательница когда-то слышала от бабушки, а также истории о вепсских каменотесах. Работу над сборником Наталья Силакова совмещает с написанием прозы на русском языке и руководством сельским поселением Чална в Пряжинском районе Карелии. О том, как через литературу сохраняется традиционная культура и как создавать яркие события в селах на энтузиазме и неравнодушии, Наталья Силакова рассказала «КМНСОЮЗ-NEWS».

– Наталья Евгеньевна, как вы сочетаете литературную деятельность с работой?
– Работа – это будни с утра и до вечера, а когда возвращаюсь домой, то занимаюсь творчеством. Конечно, по-разному бывает, и в выходные приходится иногда посвящать рабочим делам. Но все-таки выкраиваю время и пишу, не могу без этого.

На русском у меня проза, пишу под псевдонимом Наталья Стомонахова. Например, когда-то давным-давно я написала серию рассказов о жителях вепсской деревни Каскесручей, их сейчас уже почти никого не осталось. Они жили в полной гармонии с природой, с миром вокруг. Это вообще заезженное такое выражение, но я сама видела, как люди, несмотря на сложные бытовые условия, любовались красотой, их окружающей. Например, когда выходит пожилая женщина к озеру набрать воды, она может встать и долго смотреть на водную гладь, потому что это красиво. А потом набрать воду и пойти дальше по своим делам. Вот это созерцание я много у кого наблюдала, когда любовь к природе оказывается сильнее быта. Я писала о тех людях, которых мне довелось видеть в детстве и юности. Потом я переключилась на детективы, они публикуются иногда в журнале «Север». А на вепсском я в основном пишу небольшие сказки. Причем сказки публикуются на литературном вепсском языке, но пишу я их на своем родном диалекте.

– Сильно ли ваш диалект отличается от литературного языка?

– Разница очень большая. Вообще, вепсский язык состоит из трех диалектов. Вепсы проживают в Ленинградской и Вологодской областях, а также в Карелии. И везде говорят по-разному. В основу литературного языка положен диалект, который используется в Ленинградской области, я сама родом с Вологодчины, а живу с двух лет в Карелии. Поэтому, когда меня просят давать интервью на литературном языке, мне это дается тяжело, я периодически перехожу на свой родной диалект. Мне так проще, это мой язык. А пишу я на своем родном диалекте, потом отдаю текст журналистам Ларисе Чирковой и Ирине Сотниковой. Они переводят, но при этом сохраняют в тексте отдельные слова, подчеркивающие именно диалектные особенности.

^{Фото из архива Натальи Силаковой}

– Какие сказки вы пишете?

– Хотя я и росла в Карелии, сказки у меня в основном вологодские. Сюжеты – те, что я слышала от бабушки, то есть это, можно сказать, в какой-то мере народные сказки в моей литературной обработке. Есть у меня и чисто авторские сказки. Работая над сказками, я стараюсь передать не только сюжетную линию, но и наши традиции, верования. Причем не в лоб, а обрисовать все так, чтобы создать характерную вепсскую атмосферу. Если человек не знаком с нашими традициями, то это для него будет просто какая-то история, но именно когда человек хорошо владеет вепсским, ему известны наши культурные коды, он поймет.

Например, у меня есть сказка про белого лося. В природе лоси сбрасывают рога осенью, а в одной моей сказке лось сбрасывает рога весной и от этого река шумит.

У нас считалось, что если охотник встретит в лесу белого лося, то ему всегда будет удача. И охотиться на него нельзя. Потому что он приходит с далеких северных земель. Также было поверье, что чем больше у лося рога, тем он сильнее. Так вот, в сказке лось сбрасывает рога весной и именно тогда приходит тепло. А звук от падающих рогов столь громкий, что раздается по всем рекам и озерам.

Особый звук на берегах весной и правда есть, но на самом деле – это не лоси, а щуки, которые пробивают лед, чтобы вдохнуть воздуха. Так что у нас все взаимосвязано. Про лосей и щук у нас в семье говорили часто. Мой папа был охотником и рыболовом. Мы жили близ Шимозера, это Вологодчина. В конце пятидесятых годов Шимозерские поселки были расселены, и, конечно, это сказалось на состоянии вепсской культуры. Многие традиции оказались утрачены, уклад жизни изменился.

Потому что в Шимозерье традиционно жили охотники, и у них быт совсем другой, чем у тех, кто занимался выращиванием зерна и овощей. Охотники селились ближе к лесу, вдали от крупных населенных пунктов. Если для тех, кто занимался возделыванием земли, характерны были большие семьи, то у охотников – двое-трое детей. Это объяснялось в том числе и хозяйственным укладом. Когда работа идет на земле, дети с малых лет становились помощниками родителей, а охотников учили десятилетиями.

^{Фото из архива Натальи Силаковой}

– Правда ли, что вепсские охотники умели колдовать?
– Иногда охотникам приписывались какие-то сверхспособности. Хотя сейчас все прекрасно можно объяснить с точки зрения науки. Есть такое понятие, как «календарь природы», у каждого народа он свой и зависит от местности. Так вот, охотники прекрасно знали все явления природы, поведение животных, птиц. Например, сорока всегда предупреждает о том, что кто-то приближается, и в зависимости от того, собака идет, волк или лиса, у нее свой звук. Так вот, охотник, разбираясь в этих сигналах, между делом может сказать товарищам, что, например, волк подходит. Для тех, кто не в курсе всех птичьих сигналов, это кажется какой-то мистикой. Поэтому про охотников и говорили, что они – колдуны, а они просто понимали природу, ее язык. Причем эти знания формировались не сразу. Только в третьем-четвертом поколении охотник, впитав знания, полученные от отца, деда и прадеда, мог действительно стать тем самым знатоком леса, «колдуном».

«Колдуньями» могли считать и женщин. Тоже благодаря их знанию природы. Но я подчеркну, что вот эти традиционные знания очень органично сочетались с наукой. Например, моя бабушка имела медицинское образование и пользовалась одновременно и традиционными знаниями. Так что даже я иногда путалась. Бабушка могла остановить сильное кровотечение двумя пальцами и знала, какие травы нужны, чтобы избавиться от той или иной болезни. Но главное – она разбиралась, как бы сейчас сказали, в психологии, хотя раньше такой термин особо не использовался.

Но если говорить именно про фольклор, то, конечно, там было место сверхъестественному. Например, в вепсской мифологии есть оборотни, мы их называем перевертыши, когда днем человек, ночью – волк или девушка по ночам оборачивается в змею.

Однако главные герои – это чаще всего обычные люди. В моих сказках часто встречаются образы охотника, рыбака и женщины-травницы.

А есть в вепсских сказках сквозные персонажи?

– Постоянные герои у меня в произведениях встречаются редко, потому что сказки я пишу короткие на полстраницы формата А4, поскольку понимаю, что их будут изучать школьники, например, на литературном чтении.

Есть у меня и большие сказки, там, конечно, образы героев детально прописаны.

– У многих народов сказки иногда отличаются значительной жестокостью. А как у вепсов? Нужно ли вам нужно адаптировать сказки для детской аудитории?

– Сказки, которые я сама слышала от бабушки, были, можно сказать, ею же для меня и адаптированы. В моем детстве детей уже старались оберегать от всяких жестоких моментов. Однако если анализировать наше вепсское фольклорное наследие в целом, то страшные истории у нас тоже есть. Их изучают этнографы, фольклористы, эти истории публикуются. Ну а бабушка мне другие истории рассказывала, добрые, теплые. При этом бабушка все эти истории про нечистую силу знала прекрасно. Например, дома она могла пойти кормить домового.

Кроме того, она всегда говорила, что на болотах живет дух девушки Олги. А болот у нас в Карелии много. Иногда казалось, что можно неожиданно встретить и саму Олгу. На болотах у нас есть паутина, иногда она не круглая, а опутывает все дерево, издали силуэт напоминает девушку в платье.

^{Фото из архива Натальи Силаковой}

У нас считалось, что трогать эту паутину нельзя, чтобы не разозлить Олгу и она не забрала к себе на болота. Но, конечно, зрелище завораживающее. Когда на этой паутине появлялась роса, она под лучами солнца напоминала разноцветные камни, самоцветы. Увидев такую паутину, я всегда говорила бабушке, что хочу похожее платье.

Про болота, кстати, у нас много всяких историй. Часто так бывает, что даже знающий местность человек блуждает, ходит кругами, возвращается в одно и то же место. Бабушка всегда, когда мы только собирались идти к болотам, говорила мне, как надо себя вести и что делать нельзя, потому что тогда «Олга из болота не выведет». И еще бывает, блуждаешь долго, а потом раз внезапно и находишь дорогу, бабушка объясняла это тем, что это «Олга учила». Десятилетия спустя я написала сказку про Олгу – девушку – духа болот.

– Много в вепсских сказках сильных женских персонажей?

– У нас есть женские духи, как Олга, а в некоторых сказках главные герои – девочки, девушки, женщины. И это неспроста. У вепсов роль женщины традиционно очень велика.

Причем, на первый взгляд, все очень патриархально, женщинам не принято громко говорить, считается нужным опускать глаза. Но на самом деле с вепсянкой лучше никогда не спорить. Да и сейчас наши вепсские бабушки, если сказать им что-то поперек, камня на камне не оставят.
И так всегда было. Сильные позиции женщины нашли отражение в национальном костюме – наши дамы всегда носили с собой маленькие ножички.

Если случалось, что в семье умирал муж, вдова не оставалась в бедственном положении, она сама могла себя прокормить, поскольку женщины у нас ходили и на охоту и на рыбалку. Это в целом не только для вепсов характерно, для всех народов Карелии. И замуж такая сильная женщина тоже повторно могла выйти, то есть ее жизнь продолжалась.

В сказках сильная роль вепсской женщины также отражается. Во многих сюжетах девушки делают что-то кому-то наперекор. Вот это несогласие не всегда может быть протестным, революционным, но в каких-то маленьких деталях это говорит о том, что у человека есть свобода воли.

– А в Карелии вепсы занимались охотой?

– Вепсские охотничьи традиции в Карелии, можно сказать, исчезли. Дело в том, что еще несколько веков назад в Карелии началась добыча камня и сформировалась совсем другая культура. Например, у меня есть несколько сказок о каменотесах села Рыбрека. Но описано далеко не все. Я хочу продолжить работу в этом направлении.

– Можно ли провести аналогию в сказках о каменотесах Рыбреки с историями об уральских умельцах, записанных Бажовым в его знаменитой «Хозяйке Медной горы»?

– Аналогию провести можно, да, в сказках герои – каменотесы, камнеобработчики, но сюжеты совсем другие. И технологии добычи камня – тоже. Это сейчас используется взрывчатка и режут пилами, а раньше жгли костры всю ночь, а утром обливали водой. Камень от перемены температур давал трещину, в нее вбивали клинья, и часть скалы просто падала.

Бывало такое, что костры жгут, водой поливают, а трещин на скале все нет. Считалось, что это дух камня обиделся на людей. На Урале популярна Хозяйка Медной горы – дух горы или рудника, а у нас в Карелии считалось, что у каждого камня есть душа. То есть сходства есть, но сам подход разный.

Так что у нас очень богатый фольклор, много есть удивительных историй, которые хотелось бы рассказать.

– А сейчас в семьях вепсские сказки звучат?

– Возможно, что-то где-то и звучат, но не массово. В Карелии традиции, когда бабушка не по книжке, а по памяти рассказывает внукам сказки, уже нет. А в Ленинградской и Вологодской областях, особенно в отдаленных населенных пунктах, еще сохранилась вот эта традиционная для вепсов модель поведения бабушки, когда она добрая, ласковая, с пирожками и знает огромное количество историй. Замечательные бабушки, конечно, есть везде, но только многие уже рассказывают сказки исключительно по книжкам.

^{Фото из архива Натальи Силаковой}

– Кстати о книгах. Когда стоит ждать выхода вашего нового сборника?

– Когда нам удастся получить грант на эти цели. Я пока пишу в стол, готовлю сказки, обрабатываю их. Издание книг у нас обычно проводится на грантовые средства, потому что это совершенно некоммерческая история и такой механизм – единственный способ выпускать литературу на вепсском.

– У вас есть опыт издания русскоязычной прозы и вепсских сказок. Какую книгу издать сложнее?

– На русском опубликоваться писателю крайне сложно. На вепсском возможностей больше. Для издания книг на вепсском языке иногда выделяются гранты, в прошлом году, например, именно благодаря этой мере поддержки в Карелии издали книгу Нины Григорьевны Зайцевой «Мое вепсское счастье». Также у нас выходит альманах Verez Tullei («Свежий ветер») на вепсском языке. Так что грантовая поддержка реально спасает. Русскоязычная же проза, как правило, издается по другим механизмам. Я очень рада, что у нас выходит журнал «Север», который дает возможность местным писателям опубликовать свои произведения. Это очень редкая и ценная возможность для авторов сейчас.

– Во многих регионах при издании произведений на родных языках возникают технические сложности. А в Карелии есть ли нюансы, связанные с особенностями внесения корректорских правок, типографскими шрифтами?

– У нас в Петрозаводске работает издательский дом «Периодика». И все произведения на вепсском печатаются именно там, что дает возможность быстро произвести корректорскую вычитку и получить тираж.

Другая важная наша особенность – термино-орфографическая комиссия для вепсского языка. Соответственно, когда готовится к изданию произведение на вепсском или новый выпуск альманаха, то участники комиссии производят вычитку всех текстов. Это не заменяет корректуру и редакторскую правку, которая проводится, например, в редакции самого альманаха, но значительно упрощает допечатную подготовку материалов.

^{Фото из архива Натальи Силаковой}

– Вы долгие годы возглавляли поселок Рыбрека, известный богатейшими вепсскими традициями. В их популяризации вы принимали активное участие. Сегодня вы руководите сельским поселением Чална, история которого началась в 1947 году. Есть ли у вас сейчас возможность заниматься сохранением вепсских традиций?

– Чална не относится к территориям традиционного проживания вепсов, но вепсы у нас в селе есть. У нас работает хороший этноцентр, Дом культуры, где трудятся высокопрофессиональные и неравнодушные люди. Так что есть у нас в селе и массовые мероприятия и камерные мини-спектакли. Поэтому, если говорить про популяризацию, то, конечно, эта работа продолжается и она направлена на сохранение традиций всех народов, представители которых проживают у нас на территории.

– С учетом вашего богатого управленческого опыта, как какой подход дает наилучший результат при проведении мероприятий по сохранению национальной культуры?

– Я считаю, что работа должна вестись постепенно. Как-то сразу фиксировать, цементировать результат не стоит. Когда мы восстанавливали в Рыбреке праздники, у нас бывало такое, что опросишь старожилов и получишь какие-то обрывочные сведения. Ладно, с учетом литературы картина как-то проясняется, сценарий формируется, мы организуем праздник, туда приходят наши же старожилы и тут у них начинают всплывать воспоминания, как они детьми с бабушками в лес ходили, что ели, какие слова говорили, что было можно, а что – нельзя. И вот все эти ценнейшие данные потом можно использовать при подготовке сценария на следующий год.

– Какие мероприятия по популяризации национальных традиций на сельских территориях наиболее эффективны?

– Считаю, что в условиях сельского поселения лучше всего работает создание досуговых мероприятий для родителей с детьми. Мамы и папы хотят интересных активностей, чтобы было, чем развлечь ребенка. У нас в поселении Чална сейчас проводятся вечера сказок, когда дети приходят, рассаживаются у камина и смотрят спектакли в исполнении пальчиковых кукол. Куклы изготавливаются вместе с детьми, сказки рассказывают о национальных традициях. Такие вечера ребятам очень хорошо запоминаются и, главное, чтобы провести такое мероприятие, не нужно каких-то огромных бюджетов, людей.

Массовые праздники, конечно, тоже имеют большой эффект. Но их организация требует титанических усилий, времени, затрат. У нас, например, в этом году прошел очень яркий праздник Кукушкина гора. Впечатлений у всех масса! Но каждую неделю праздник такого уровня, конечно, не сделать. Поэтому важно организовывать и небольшие мероприятия, формирующие культурный фон территории.

Вообще, у каждого села, деревни есть свои особенности и их важно тонко чувствовать. Должно быть неравнодушие, энтузиазм. Потому что, прямо скажем, возможностей у нас совсем немного. Бюджеты сельских поселений очень скромные, собственные налоговые поступления минимальны. А дотации обеспечивают функционирование только самой администрации сельского поселения. Примерно такая же ситуация и с учреждениями культуры. Поэтому очень многое делается на энтузиазме. В личное время люди готовят мероприятия, декорации, костюмы, как-то креативят. Так что очень важно любить свою работу, традиции, фольклор. Тогда все обязательно получится!

Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»
ФИО: Силакова Наталья Евгеньевна
Деятельность: глава сельского поселения Чална, писательница, хранительница вепсских традиций, член Союза писателей России