Автор фото Олеся Окотэтто

В рубрике «Объективно о важном» эксперты оценивают, каким должно быть кочевое образование.

Депутаты Госдумы и сенаторы хотят закрепить в федеральном законодательстве понятие «кочевое образование». Такой формат обучения предлагается распространить на дошколят и учеников 1-4-х классов. Сейчас поправки в закон «Об образовании» проходят стадию обсуждения. Что ждут от кочевого образования сами тундровики и педагоги? Об этом говорим в рубрике «Объективно о важном».

Учеба в чуме

Согласно пояснительной записке к законопроекту, в настоящее время в России проживают 4676 кочевых семей с детьми, в них воспитываются 6569 детей, 2203 дошколенка и 4366 школьников.

В основу законопроекта о кочевом образовании лег опыт Ямала, в этом регионе в тундре проживают более 10,5 тысячи человек. Изучать способы и методы организации кочевого образования здесь начали еще десять лет назад. Нельзя не отметить, что кочевые школы и детские сады в пилотном формате действуют и в других регионах страны.
Например, в семи муниципальных районах Республики Саха (Якутия) работают восемь кочевых школ и детских садов. Их посещают 60 дошколят и 111 детей школьного возраста из 50 кочевых семей. Все кочевые образовательные учреждения юридически являются структурными подразделениями стационарных школ. В Якутии кочевые школы работают сезонно, две школы – круглый год.

Заведующая отделом кочевого образования Якутского филиала Федерального института родных языков народов РФ Наталья Ситникова говорит, что чисто теоретически окончить все ступени общеобразовательной школы, не покидая чума, можно и сегодня. Законодательство позволяет школьнику обучаться по индивидуальному учебному плану.

Наталья Ситникова. Фото из личного архива

– Кочевое образование – не значит хуже. Кочуя с родителями, можно подготовиться и к выпускным экзаменам, и при уверенном доступе к Интернету можно было бы и сдавать ЕГЭ и ОГЭ, не приезжая в базовую школу. Мы можем назвать и конкретных детей из семей кочевых оленеводов, которые учились в кочевье и успешно сдавали экзамены, одна из них – Колесова Сайяна – окончила Кустурскую школу с золотой медалью, стала учителем физики и информатики, вернулась в свою школу, – говорит Наталья Ситникова.

Более того, заочно можно получить и профессию, тем более что вузы с началом пандемии стали публиковать онлайн-курсы, причем многие – в открытом доступе.

– Сейчас все кочевые школы привязаны к базовым школам в населенных пунктах, дети имеют возможность сдавать проверочные работы, приезжая в школу или заочно. Всеми необходимыми учебниками и пособиями обеспечивает школа. Для того чтобы сдать ОГЭ или ЕГЭ, им нужно заблаговременно приехать в базовую школу, как и другим детям из малых сел.

Говоря о методике преподавания в кочевых школах, Наталья Ситникова отметила, что существует несколько вариантов: это разноуровневое, коллективное или дистанционное обучение с использованием кейс-технологий. Существует также смешанное обучение, кроме того, никто не запрещает получать образование, выполняя домашнее задание, полученное при помощи почтового сервиса в телефоне. Методические рекомендации для всех этих направлений разрабатывает отдел кочевого образования.

По словам нашей собеседницы, у каждой из этих систем есть своя специфика, но главное, при их составлении специалисты ориентировались на образ жизни тундровиков, чтобы разработанные методики реально можно было использовать на стойбищах.

– Мы исследовали социокультурные портреты детей, учителей, родителей. Написали за три года с десяток статей для международных журналов, 17 статей для журналов РИНЦ и ВАК, – отметила Наталья Ситникова.

По словам эксперта, методики кочевого образования есть и за рубежом. В ряде стран создаются и на регулярной основе действуют центры кочевого образования, где разрабатываются программы и учебные пособия, ведется организационно-консультационная работа, обеспечивается вся нормативная база. Для России, по мнению Ситниковой, было бы оптимально создать единый центр федерального уровня, где специалисты создавали бы методики для работы в регионах с учетом местных особенностей.

Фото из архива Натальи Ситниковой

Особое значение здесь имеет специальная подготовка педагогов. Они должны владеть всеми технологиями обучения в разновозрастных группах, понимать специфику кочевого образа жизни и владеть языками коренных народов.

По мнению Ситниковой, лучше всего это получается у учителей, которые сами вышли из кочевых семей, имеют опыт каслания. Сейчас подготовка воспитателей для кочевых дошкольных групп ведется в Салехарде. В основном такую специальность получают женщины из оленеводческих семей. В Якутске организовано заочное обучение чумработниц по специальностям учителя начальных классов и воспитателей, а также возможны переподготовка и повышение квалификации. 

– Уже формируются династии. Например, Енохова Светлана Николаевна в свое время окончила математический факультет РГПУ имени Герцена, вышла замуж за оленевода и более тридцати лет работает в таежной школе, она обучилась по специальности «тьютор кочевой основной школы». Теперь уже ее дочь стала там же учителем, – отметила Наталья Ситникова.

В целом, ожидания от принятия законопроекта о кочевом образовании у нашей собеседницы благоприятные. По ее словам, с новыми правилами кочевое образование полностью войдет в правовое поле. Кроме того, будут автоматически сняты вопросы со стороны надзорных органов, которые пока воспринимают кочевые школы сквозь призму стационарных учебных заведений, а там есть жесткие требования к классам, столовым и прочим атрибутам, которых при учебе в тундре попросту нет.

Также закон позволит решить вопрос финансирования. Пока кочевые образовательные проекты реализуются в пилотном формате и не совсем ясно, кто должен содержать такие школы: муниципалитеты, регион или федеральный бюджет.

Алфавит онлайн

В ХМАО, на базе IT-стойбища, которым руководит вице-президент общественной организации «Спасение Югры» Клим Кантеров, несколько лет подряд работал детский сад. Его посещали дети до семи лет: к школе готовились дети из ближайших стойбищ. Занятия проводили через интернет, по видеосвязи с педагогом. Дошколята занимались лепкой, рисованием, знакомились с алфавитом – то есть в тундре проходили классические для предшкольной подготовки уроки. В основном «звонок» на уроки звенел по вечерам, когда на стойбище был свет и устойчивая связь.

Клим Кантеров. Фото из личного архива

Сейчас детский сад не работает: пока учиться некому – все достигли школьного возраста и отправились в интернат.

Но, по словам Клима Кантерова, сейчас подрастает еще несколько малышей, так что вскоре и потребность в детском саду-школе снова возникнет. Его смогут развернуть быстро – опыт уже имеется.
И это еще один плюс кочевого образования, когда в районах с низкой плотностью населения можно не строить каких-то фундаментальных сооружений, а разворачивать мобильные учебные заведения, когда в этом есть потребность.

Фото из архива Клима Кантерова

Педагог едет в тундру

В Ненецком автономном округе идут другим путем – в регионе в тундре работают так называемые летние детские сады. Суть в том, что педагог приезжает на стойбище и в течение трех месяцев занимается с дошколятами очно.

Галина Шубина – одна из тех, кто работала в летнем детском саду двух оленеводческих бригад ненецкой общины «Канин».

Педагог живет в селе Несь, во время большой летней командировки она кочевала по тундре вместе с оленеводами и всем имуществом мобильного детского сада.

По словам Галины Шубиной, обстановка, в которой пришлось работать, была знакома с детства – она выросла в условиях стойбища, и образ жизни оленеводов ей привычен.

– В целом трудностей я не ощутила. Рамок для нас не ставили, могли учиться и утром, и вечером. Летом у нас полярный день, вечерами светло. Иногда просто играли, гуляли, ходили в походы. Радует, что дети в условиях стойбища все физически развиты, поэтому сложностей не было.

Галина Шубина. Фото из личного архива

По словам Галины Шубиной, дети очень отзывчивы и рады занятиям, довольны и родители, у них не всегда есть время, чтобы подготовить детей к школе. Этому вопросу в тундре уделяется особое внимание: все понимают, что совсем скоро детям придется расстаться с родителями и учиться в условиях интерната. Адаптация сложна сама по себе, поэтому мамы и папы делают все, чтобы хотя бы с освоением программы у детей проблем не возникало.

Для Галины Шубиной эта тема прочувствованная, ведь школьное образование она сама получала в интернате.

– Нас вывозили в конце августа, и мы учились до конца мая. Каникулы были только зимние. На осенние и весной мы не выезжали – не было возможности. Для нас это было привычным. Как правило, детей в интернате было много. Те, кто в первый раз шел в школу, уже заранее знали, что скоро надо лететь, и готовились к разлуке с родителями морально. Помню себя: я очень хотела в школу, надевала самую лучшую одежду и ходила, хвалилась тем, что скоро «полечу в школу». По приезду в интернат, конечно же, скучала и плакала. Но потом привыкаешь: общение с ребятами, игры, прогулки, да и старшие сестры были рядом – все это помогало справиться с тоской по дому, – вспоминает педагог.

Галина Шубина отмечает, что подготовка к школе в кочевом детском саду позволяет снизить тревожность со всех сторон. Дети начинают понимать, что их ждет, да и родители, наблюдая за занятиями детей, получают представление о том, как будет организован процесс в стационарной школе.

Фото из архива Галины Шубиной

Кочевое не значит домашнее

Эксперты отмечают, что кочевое образование, которое планируют прописать в законе, нельзя путать с домашним обучением, когда ребенок учится сам, а аттестацию проходит в стационарном учебном заведении. Конечно, в тундре такой вариант тоже возможен, но он не будет массовым. При домашнем обучении слишком много зависит от того, что могут разъяснить ребенку родители, важно и то, насколько сам ребенок усидчив и мотивирован к самостоятельным занятиям.

Кроме того, в средней и старшей школе на занятиях, особенно по естественно-научным дисциплинам, часто проводятся лабораторные работы. В чуме опыт по химии или физике не проведешь. При индивидуальном обучении не получат ученики и опыта проектной работы, которой сейчас в системе образования уделяется большое внимание.

Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в подавляющем большинстве случаев на стойбищах нет связи, это делает невозможным дистанционное общение ученика и педагога.

Поэтому, говорят эксперты, пока кочевое образование возможно организовать лишь на дошкольном этапе и в младшей школе. Но и это уже немало. Еще 30-40 лет назад дети из семей, ведущих кочевой образ жизни, отправлялись в интернаты даже не с первого класса, а раньше, и год учились в подготовительном классе в школе. Сейчас такого нет, дети тундровиков идут в первый класс подготовленными, как правило, они уже умеют читать, писать, считать.

Автор фото Марина Хазеева

Если кочевое образование станет массовым до четвертого класса включительно, то тогда дети все равно будут учиться в интернатах, но попадут туда уже в младшем подростковом возрасте. Конечно, стресса от разлуки с родителями не избежать и в таком случае, но к этому моменту дети будут более осознанными, самостоятельными. Важно и то, что, оставаясь в тундре с родителями до десяти лет, дети смогут плотнее познакомиться с традиционными занятиями своего народа, углубить познания родного языка. Эксперты полагают, что это позволит сохранить детям более крепкую связь с образом жизни, который в их семьях вели веками.