- 6 ноября 2022
- 11:17
Финалистка шоу «Минута славы» Олит Тевлянаут рассказала, как горловое пение принесло ей всероссийскую известность и открыло дорогу к изучению своих корней.
В 2012 году в финале шоу «Минута славы» на Первом канале оказалась чукотская исполнительница Олит Тевлянаут. Девушка поразила жюри и зрителей техникой горлового пения. «Минута славы» помогла Олит рассказать об этой уникальной чукотской музыкальной традиции на всю страну. Сейчас девушка выступает на концертах и фестивалях, дает мастер-классы и готовит сольную программу. Обо всем этом Олит рассказала «КМНСОЮЗ-NEWS» в нашей традиционной рубрике «Интервью недели».
– Олит, у вас необычное имя. Что оно означает?
– Меня назвали в честь прабабушки. На Чукотке существует несколько традиций имянаречения, одна из них – давать говорящее имя, которое характеризовало бы человека. То есть имя у ребенка появлялось не сразу, а спустя время. Так было и с моей прабабушкой. Она уже вышла из младенческого возраста, сидела играла возле яранги, а потом прислонилась к ней и уснула. Это так всех умилило, что ей дали имя Ольыт – «Прислонившаяся». Моя прабабушка была удивительным, очень мудрым и чутким человеком. Когда я появилась на свет, то мама с моей тетей приняли решение назвать меня в честь нее.
– А у многих ваших ровесников чукотские имена?
– Я знаю буквально пару человек. В основном имена русские. На Чукотке вообще с именами все необычно. Например, моя фамилия Тевлянаут – от мамы. Если дословно переводить – это «Женщина, вытряхивающая шкуру». У чукчей как таковых фамилий до прихода советской власти не было, только имена. Но когда начали выдавать паспорта, то имена стали фамилиями.
Ну а имя у меня изначально было, как и у прабабушки – Ольыт. Но потом я поменяла документы, стала Олит. Мне нравится, как звучит мое изначальное имя, но я стала повсеместно сталкиваться с тем, что люди не могли его правильно произнести. Мне это сильно резало ухо, и я решила использовать более европейское написание имени.
Человек не меняет документы, а просто берет себе другое имя, и все родственники, друзья, знакомые начинают называть его по-другому.
– Смена имени – это в традиции?
– Как вам сказать. У нас с именами очень много связано. Есть, например, такая традиция, когда человек не меняет документы, а просто берет себе другое имя, и все родственники, друзья, знакомые начинают называть его по-другому. Так делают, чтобы обмануть злых духов, например, в случае болезни или чтобы как-то изменить вектор своей жизни. Знаю девушку, которая из Оли стала Николь. И не жалеет.
– Ну а вам не пришлось придумывать псевдоним, вы выступаете под своим именем.
– Да, есть такое. Зрители, если дело не на Чукотке происходит, меня часто спрашивают о моей национальности, всем интересно.
– А как вы музыкой начали заниматься?
– Меня мама учила с самых малых лет. Когда мне было года четыре, она отвела меня к педагогу Владиславу Ринтытегину, он как раз создавал детский ансамбль «Эйнэкэй», я там стала заниматься, изучала наши песни, танцы, начала выступать. Тогда же, еще в детском возрасте, я познакомилась с горловым пением. Мне понравилось, я стала учиться, тренироваться.
– В чем отличие чукотского горлового пения от пения, распространенного, например, в Якутии или в регионах Сибири?
– Если сравнивать с алтайским или тувинским горловым пением, то у нас другая техника, получается, скорее, горлохрипение. К исполнению иной подход. На Алтае или в Тыве в этом плане много запретов для женщин. Например, там не разрешают заниматься горловым пением до момента, пока женщина не станет матерью, у нас такого запрета нет. Наоборот, женщины на Чукотке очень активно поют, особенно это распространено среди тундровых чукчей.
– Правда ли, что горловое пение меняет голос?
– Да я бы не сказала. Знаю людей, которые как владеют горловым пением, так и исполняют эстрадные песни. Но, конечно, уровень нагрузок на голосовой аппарат при горловом пении несопоставим. Если сказители у некоторых северных народов могут петь часами или даже сутками, то у нас такое очень сложно. Когда очень долго поешь, из-за гипервентиляции легких начинает кружиться голова. И на морозе сложно петь, хотя, признаюсь, бывает, что приходится, однако это не приветствуется. У нас ведь никак не защитишься, если только одеться потеплее и потом после выступления выпить теплого чаю.
Мы, тундровые чукчи, подражаем дыханию дикого оленя или животных, которых можно встретить в лесу.
– По каким случаям на Чукотке звучало горловое пение?
– На всех торжествах, по важным поводам и во время национальных праздников. Горловое пение – это по сути своей звукоподражение. Например, мы, тундровые чукчи, подражаем дыханию дикого оленя или животных, которых можно встретить в лесу. А береговые чукчи больше в своих композициях имитируют звуки, которые издают морские звери. В целом, конечно, у нас звучание схоже. Я вам больше скажу: у инуитов, которые живут на Аляске, тоже очень похожие композиции.
Но, когда ты всем этим занимаешься годами, конечно, подмечаешь, что у всех есть свои нюансы. Например, если мы возьмем наших соседей на Камчатке, то там тоже есть горлохрипение.
– А сами композиции постоянные или это сплошная импровизация?
– Когда идет выступление на празднике или в кругу семьи, то здесь можно и поимпровизировать. Но ансамбли и сольные исполнители, конечно, заранее ставят номера, продумывают их очередность. Это нужно, чтобы как-то спрогнозировать степень эмоционального накала и зрителю было интересно. Ну и когда артист выступает со сцены, он может использовать инструменты, какие-то современные аранжировки, поэтому, конечно, композиция должна быть написана заранее.
– Как вы попали на «Минуту славы»?
– К тому моменту я переехала в Подмосковье, занималась горловым пением только для себя, для души. Кто-то заснял мое выступление, выложил в интернет. И вот однажды на меня вышла редактор «Минуты славы» и предложила поучаствовать в программе. У меня тогда были смешанные эмоции. С одной стороны, мы дома всей семьей всегда смотрели эту передачу, она нам всем очень нравилась, но у меня и мыслей не было, чтобы пойти на съемки. А когда поступило предложение, я даже думала отказаться.
– Отчего же? Это ведь такой шанс!
– Я боялась, что меня не поймут. Я очень трепетно отношусь к нашей культуре, к нашему национальному искусству, и у меня были опасения, что это будет неправильно воспринято. Знаете, иногда на телевидение приходят странные люди со странными номерами, на них смотрят как на чудаков. Мне не хотелось бы представлять родную культуру вот в таком ключе. Но потом я подумала, что все-таки эта телепрограмма позволит рассказать большому количеству зрителей о нас. Я согласилась, пришла на передачу и даже дошла до финала.
– Сложно было выдерживать съемки с большим количеством дублей?
– А много дублей там и не было. Не знаю, как на других шоу, но на «Минуте славы» все было честно: выходишь на сцену, рассказываешь о себе, потом выступаешь. Никаких пересъемок. Ну и атмосфера была очень доброжелательная, безо всяких подковерных интриг, и сотрудники телеканала очень поддерживали, помогали, разъясняли.
– Как вы считаете, нужно ли национальным музыкантам участвовать в таких шоу, чтобы добиться известности?
– Мне кажется, что у каждого свой путь. Для кого-то такие программы действительно могут стать способом заявить о себе. Но, с другой стороны, сейчас с развитием интернета и музыкальных платформ у ребят из регионов есть много возможностей добиться известности безо всяких шоу. Ну и про себя могу сказать, что «Минута славы» мою жизнь не изменила. Я воспринимаю участие в шоу как приятное воспоминание.
– Вы общаетесь с большим количеством звезд эстрады, в том числе и первой величины, например, с Надеждой Бабкиной. Как топовые артисты относятся к национальной музыке?
– Если говорить про Надежду Георгиевну, то она проводит колоссальную работу по сохранению национальной музыки. Да, у нее имеются разные номера, в том числе и эстрадные со стилизованными песнями, в которых мало осталось фольклорного, их, кстати, чаще всего и показывают на концертах по телевидению. Но в репертуаре ее ансамбля «Русская песня» и одноименного театра есть много аутентичных композиций, артисты до сих пор выезжают в экспедиции и записывают по деревням песни, напевы и наигрыши. Мне посчастливилось немного посотрудничать с «Русской песней», на концертах к представителям коллектива подходят зрители, передают рукописи, рассказывают, что это песни, которые исполняли их бабушки, прабабушки. Конечно, все это очень трогательно, и здорово, что у «Русской песни» есть такая широкая известность, их все знают, к ним обращаются. Сама Надежда Георгиевна к национальной музыке относится очень трепетно и прилагает огромные усилия, чтобы народные песни жили во всем их многообразии.
Я ездила на несколько выступлений с театром «Русская песня», у меня были сольные номера. Также я проводила мастер-классы перед концертами.
На концертах к представителям коллектива подходят зрители, передают рукописи, рассказывают, что это песни, которые исполняли их бабушки, прабабушки.
– А сами на гастроли ездите?
– Пока это все только в планах. Сейчас я работаю над программой, в частности, сотрудничаю с музыкантами, они тоже родом с Чукотки, помогают делать мне аранжировки. Обычно я приезжаю на фестивали, участвую в сборных концертах.
– Как решаете вопрос с костюмами и инструментами? В Подмосковье, наверное, не найти кухлянок…
– Да и в Анадыре национальную одежду так просто не купить, нужно знать мастеров, которые делают такие вещи на заказ. Я выступаю в костюмах, которые мне достались от бабушки, она прекрасно шила. Украшала их моя мама. Костюмы полностью аутентичные, из оленьих шкур. Есть у меня один и более современный, стилизованный костюм. Какие-то элементы я тоже сама могу сшить. Конечно, если концертов станет больше, потребуются дополнительные костюмы, возможно, тогда буду экспериментировать, например, сделаю ставку на стилизованные вещи с национальными элементами. В своих выступлениях я использую бубны и хомус. Бубнов у меня два, один достался от бабушки, второй сделан мастерами на Камчатке. А вообще у меня основной инструмент – голос.
– Один из героев нашей рубрики «Интервью недели» ненецкий певец и сказитель Евгений Варьевич Худи рассказывал, что в традиции его народа бубны, которые использовались при обрядах, не могут быть музыкальными инструментами и что фольклорные коллективы заказывают себе специальные бубны. А как с этим на Чукотке?
– У нас к бубну тоже отношение трепетное. Есть поверье, что нельзя просто так взять бубен и бить в него. Игра должна нести определенный смысл. Также категорически запрещено притворяться шаманом и проводить какие-то фейковые обряды. Если же речь идет о выступлениях на фольклорных праздниках или на сцене, то запрета нет.
Нельзя просто так взять бубен и бить в него. Игра должна нести определенный смысл.
– Кто ваши зрители?
– Люди приходят самые разные. Я часто участвую с номерами в праздниках и на фестивалях на открытых площадках. Например, в этом году мы так с театром «Русская песня» ездили в Крым на фестиваль «Песни России – 2022». Когда проходит большой концерт и вход свободный, то зрителей, естественно, много. Многие из них чукотское горловое пение слышат впервые. Первая реакция – часто люди бывают немного удивлены, а потом приглядываются, прислушиваются, после выступления подходят, задают вопросы. Я заметила, что люди старшего возраста больше в теме, все-таки в годы СССР национальные коллективы знали по всей стране, поэтому у них есть какой-то бэкграунд. Ну а молодежи интересно, что значит тот или иной звук, многим просто нравится, как звучит бубен, импонируют национальные ритмы.
Часто люди бывают немного удивлены, а потом приглядываются, прислушиваются, после выступления подходят, задают вопросы.
Автор фото Егор Николаев
– Чем вы занимаетесь помимо музыки?
– Я работаю в этнопарке «Кочевник», он находится в Сергиево-Посадском районе Подмосковья. В этом году парк отметил свое десятилетие. Там представлены жилища разных кочевых народов, есть целый зоодвор. В общем, такой кусочек кочевого мира в центре страны. Я вожу экскурсии, на праздниках исполняю фольклорные номера вместе с ансамблем «Кочевник».
А еще каждый год я участвую в организации фестиваля «Сокровища Севера». Моя сфера там вообще не связана с творчеством, я отвечаю за трансфер, слежу, чтобы все участники вовремя доехали до площадки и чтобы без задержек вернулись в гостиницу. Участие в организации «Сокровищ Севера» для меня как большой праздник. На фестиваль приезжают исполнители и мастера народных промыслов со всей страны, в процессе работы можно со всеми пообщаться, поговорить. Мы же все друг друга знаем, мы как большая семья, которая собирается вместе на таких больших праздниках-фестивалях.
Хочется, чтобы как можно больше людей узнали о таком уникальном культурном пласте как музыка коренных народов, это действительно очень круто.
В этом году мне довелось также вести концерт «Кочевье Севера», проходящий в рамках фестиваля. Это очень интересный опыт в том плане, что обычно я, занимаясь трансфером, не имела возможности смотреть фольклорные номера. В этот раз на концерте я все время пробыла на сцене и у сцены, посмотрела все выступления. И, знаете, что скажу: наша национальная музыка очень многообразна, а профессиональный уровень коллективов очень высок. Хочется, чтобы как можно больше людей узнали о таком уникальном культурном пласте как музыка коренных народов, это действительно очень круто.
Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»
ФИО: Тевлянаут Олит Борисовна
Регион: Московская область, город Сергиев Посад
Деятельность: исполнительница чукотского горлового пения, сотрудница этнопарка «Кочевник», г. Сергиев Посад.
Читайте также:
Подпишитесь на дайджест новостей
Не пропустите важные события!