Молодой корякский сказочник Кирилл Косыгин рассказывает, как заинтересовать детей сказками коренных народов и чем современные авторские истории отличаются от тех, что дошли до нас из глубины веков.

В детстве Кирилл Косыгин и предположить не мог, что станет корякским сказочником. Он рос на Пушкине и Толкиене, танцевал, ходил на рыбалку, а потом однажды взял и начал писать сказки. Недавно Кирилл подготовил второй сборник сказок и сейчас работает над третьим. О том, каково это писать сказки с этнокомпонентом, Кирилл рассказал «КМНСОЮЗ-NEWS».

– Кирилл, вы внук Владимира Владимировича Косыгина (Коянто), первого профессионального корякского писателя. Повлиял ли он на выбор вашего жизненного пути?

– Дедушка, я считаю, сильно повлиял и на выбор пути, и на становление меня как личности. В детстве я много проводил с ним времени. Но, знаете, для меня на тот момент он был в первую очередь дедом, а не писателем или общественным деятелем. Мы просто общались, ходили вместе на рыбалку, ели пельмени из оленины. Меня всегда поражало, с каким трепетом он относился к традиционным видам деятельности, к оленеводству, к рыбалке. Думаю, на меня повлияло все это, и сейчас я рыбачу круглый год, можно сказать, живу этим.

Мы в семье стараемся поддерживать его память, например, пытаемся добиться, чтобы одной из улиц Паланы, поселка, где он прожил всю жизнь, присвоили его имя.

Его книги я прочитал уже в осознанном возрасте, они произвели на меня большое впечатление. К сожалению, это произошло уже после его смерти. Сейчас я часто ловлю себя на мысли, что хотел бы с ним поговорить как с общественником, как с писателем. Он был очень принципиальным, и благодаря своему внутреннему стержню находил выход из многих сложных ситуаций, мне порой не хватает его совета.

– Откуда у вас любовь к сказкам? Вам их в детстве много рассказывали?

– Конечно, рассказывали и довольно много. Но в основном это была русская классика, например, я любил сказки Пушкина, когда подрос, заинтересовался Толкиеном. Национальных сказок в детстве я не слышал, хотя я знал, что я – коряк. Я живу в поселке Палана, это административный центр Корякского округа Камчатского края. Да, с национальной культурой я с детства соприкасался, например, танцевал в ансамбле «Ейгунычвын» – «Школьные годы». Но я не вникал, корякская культура была вокруг меня, я в ней жил, но особо не интересовался.

Это сейчас я танцую в ансамбле «Вэем» – «Река» и знаю, откуда пошел тот или иной танец, при каких обстоятельствах его исполняли. А тогда все было по-другому.

Впервые корякские сказки я прочел, уже когда учился в Петербурге, получал высшее образование.

Так получилось, что мы с одноклассником поступили в Полярную академию, там было много ребят из Тывы, Татарстана, Калмыкии. Они говорили на родных языках, у них было землячество. А тут мы вдвоем с одноклассником. Ребята спрашивали нас, знаем ли мы язык, что мы можем рассказать о своей культуре, а я на тот момент, как на грех, забыл даже, как здороваются по-корякски. Стыдно было, не передать словами. И я начал изучать все, что связано с коряками. Вначале, чтобы было чем ответить ребятам, затем – для себя. После Полярной академии я поступил в Институт народов Севера. Домой приезжал очень редко, начал тосковать. И на этой волне начал изучать сказки. Было в них что-то такое родное, близкое, домашнее.

– А как сами писать начали?

– В 2013 году у меня родился старший сын Даниил. Не знаю, почему именно сказки, я вообще никогда не думал, что буду с этим как-то связан. Но когда я узнал, что у меня теперь есть сын, началась какая-то мания, я ходил весь день и думал, что мне надо написать сказку. Она появилась в голове, я в течение трех часов ее печатал. Потом дорабатывал несколько дней, исправлял. Так в общем-то и начал писать. Потом у меня родился младший сын, и я выпустил сборник «Сказки для моих сыновей».

Недавно я закончил второй сборник, отправил его на конкурс Юрия Рытхэу. В этих сказках есть сквозной сюжет. Сборник называется «Сказание о Кыйталате». В переводе с корякского «Кыйталат» – это косичка. Главный герой – парень-шаман. Вообще-то у коряков не принято мужчинам носить длинные волосы, но он, чтобы усилить свои способности, отрастил себе косичку. Ну и весь сборник про приключения этого парня. Еще я начал работать над третьей книгой, это продолжение историй про Кыйталата.

– Чем ваши авторские сказки отличаются от народных корякских сказок?

– Сказки – это призма, через которую видишь историю народа. Авторские сказки, конечно, немного другие. Мои сказки – это отражение моих мыслей, опыта, который я пережил. Но они «завернуты» в национальную оболочку. Конечно, какие-то основные моменты схожи. Например, у меня в сказках также присутствуют мотивы борьбы со злыми духами, они в корякской мифологии называются кала, присутствуют основные мифологические персонажи – ворон Куткынняку и его сын Эмэмкут.

И хотя атмосфера та же, мои сказки написаны в XXI веке, они отражают современные взгляды о морали, этике. Они рассчитаны на детей, поэтому добрее. Второй принципиальный момент – соблюдение логики повествования. Если мы посмотрим на народные сказки, которые к нам пришли через века, то увидим в них некий сумбур. Например, герой умер, а через некоторое время он появляется как ни в чем не бывало. Поэтому в народных сказках, которые не пережили литературной обработки, довольно легко можно запутаться.

– Были ли какие-то требования у коряков к тому, как рассказывать сказки?

– Вообще сказки – это была форма очень редкого  развлечения. В условиях сурового климата и удаленности у людей в принципе было мало свободного времени. И лишь когда случалась сильная непогода и на улице работать было невозможно, то можно было послушать сказку, и то если рядом оказался сказитель. Просто так любой желающий сказки рассказывать не мог, нужен был талант, ведь повествование требовалось вести, что называется, в лицах, чтобы у каждого персонажа был свой голос. К тому же сказку нельзя было переиначить, поэтому сказитель должен был обладать прекрасной памятью. Даже если сказка переходила от одного человека  к другому, то этот второй сказитель должен был передавать ее в точности, как сам слышал.

– А для кого предназначались сказки: для детей или для взрослых?

– Для всех. Сказки у коряков имеют множество смыслов, какие-то вещи предусмотрены для детей, какие-то – для взрослых. Для детей никаких глубинных смыслов не предполагалось, для них сказка – это в первую очередь поучение: пойдешь в тундру один, на тебя нападут там злые духи. Дети запоминают: значит, одному в тундру ходить нельзя. Или девочка в сказке не послушалась маму с папой, убежала за зайчиком в тундру – все, стала сама зайчиком. То есть делают вывод дети: нужно слушаться родителей.

Но не менее важны сказки были и для взрослых, ведь в них содержались многие формулы поведения внутри социума. Например, в сказке Куткынняку ушел от жены, пошел искать себе более молодую, не нашел, остался ни с чем. В результате и ему плохо, и жене плохо. Значит, так делать нельзя. И в сказках много таких напоминаний, негласных законов, норм поведения.

– Какие главные сюжеты в корякских сказках?

– В целом корякские сказки можно разделить на две группы. Во-первых, есть легендарные сказки, они серьезные, там никакого юмора нет, и в основном они повествуют в завуалированной форме о становлении корякского народа. В основном во всех сказках главный герой –  ворон Куткынняку, точнее сказать, это человек, который умеет превращаться в ворона. Это такой тотемический предок корякского народа, я знаю, что у чукчей он тоже почитается. В легендарных сказках рассказывается про сотворение мира и про борьбу со злыми духами кала. По сути, это вороний эпос. Его в палеоазиатской мифологии выделил ученый Елеозар Мелетинский. Эпос – это наивысшая точка развития устного народного творчества.

Есть вторая ветка – более приземленные сказочные мотивы. Там главный герой – тот же ворон Куткынняку, но в таких историях он выставляется в совершенно противоположной ипостаси, как неудачник и шутник, который все время проказничает. Но все его хитрости порицаются.

В мифологии коряков есть еще много недоисследованных моментов. Да, какая-то литература имеется, но это, скорее, фундамент для дальнейшего изучения. Белых пятен много, и изучать мифы надо, причем сейчас. Потому что они коверкаются, трансформируются, да и просто уходят.

– Вы сами иллюстрируете сказки. Облик персонажей из корякской мифологии – это ваше видение этих персонажей или так их традиционно изображали?

– Это полностью мое видение. Дело в том, что у коряков рисунка в нашем современном понимании не было. Вся художественная деятельность выражалась в орнаменте на одежде и глиняной посуде. Я стараюсь соблюдать стилистику, чтобы было понятно, что это Север, Дальний Восток, но, как выглядели те же мифологические герои, я придумал для себя сам.

– Некоторое время назад вы анонсировали создание игры о корякском народе «Эмэмкут, оживляя легенды». В какой она стадии сейчас?

– Пока на стадии скетчинга, я рисую к ней визуальные образы. Но сразу скажу, когда я взялся эту игру делать, то не знал, насколько это масштабная работа. Сейчас я прохожу курсы по гейм-дизайну, потому что хочу сделать качественный продукт, довести его до конца.

Саму игру я вижу как пособие для школьников. Там обязательно будет фигурировать родной язык, станут использоваться знаковые корякские элементы быта, например, образ яранги. Мне хочется совместить национальное, традиционное с современным миром. Сценарий предполагает две сюжетные линии, когда герой из далекого высокотехнологичного будущего меняется местами с парнем-коряком из прошлого. По жанру я хочу сделать аркаду, соблюсти стилистику старых игр, которые были на приставках Dendi и Sega, когда есть вид сбоку, вид на платформах, герой прыгает по платформам, решает головоломки на национальную тематику.

– Вы активно популяризируете корякскую культуру среди детей, в том числе и дошкольного возраста: проводите мастер-классы, рисуете мультфильмы, пишете сказки для детей. В чем особенность подачи национальной культуры для самых маленьких?

– Если правильно подойти к этому, то сам образ преподавателя, проводящего мастер-класс, уже детям интересен. Когда человек одевается в национальную одежду, это уже выглядит необычно. А для детей интерес – это крайне важно, он появляется, когда что-то выделяется на фоне обыденного. Если прибавить некоторые моменты из культуры народов Севера, то дети будут внимательно слушать, участвовать. Их можно привлечь, например, игрой на бубне, или сказкой, которую они никогда не слышали, или можно предложить нарисовать совершенно нового для них персонажа. Что-то сложное, конечно, они не смогут воспринять. Но короткая история будет им понятна, таких в корякском фольклоре достаточно, главное правильно подобрать. Те же юмористические рассказы про ворона Куткынняку «заходят» хорошо.

– Как выдержать конкуренцию героям корякских сказок с персонажами, например, Disney?

– О конкуренции здесь речи не идет, тем более с корпорациями. Однако в национальном детском фольклоре есть то, чего нет у героев западных мультфильмов. У Disney и других корпораций мы видим истончение идей, да, у них во вселенной разные персонажи, большое количество историй, но много повторов. А национальные сказки дают детям разнообразие, в них есть что-то новое, свежее. Второй важный момент – ценности. Сказки коренных народов – это кладезь вековой мудрости. Воспитательный смысл сказок проверен поколениями, в них есть какая-то идея. Далеко не все продукты западной субкультуры могут этим похвастаться.

Западные мультфильмы приходят не одни, а с мерчем – куклами, сувенирами, компьютерными играми, полиграфической продукцией. Это тоже привлекает детей. Но мерч мы тоже постепенно учимся делать. Знаю, что многие национальные организации сейчас ведут работу по созданию сопутствующей продукции с местным колоритом. И технически это не так сложно. Например, тех же сказочных героев можно печатать на 3D-принтерах. Моя компьютерная игра в принципе из той же серии – дети послушали сказку, поиграли в игру, и герои фольклора станут для них чуть ближе. Так что, думаю, все эти сопутствующие вещи со временем у нас тоже будут.

Справка «КМНСОЮЗ-NEWS»

ФИО: Кирилл Андреевич Косыгин

Регион: Камчатский край, Корякский округ, поселок городского типа Палана

Деятельность: писатель, художник, иллюстратор, участник танцевального ансамбля «Вэем» – «Река»